Что он сейчас думает о ней? Не только об отказе принять его любовь, но и о том, что она так цепляется за свою помолвку с Артуром. Возможно, в глубине сердца он упрекал ее за снобизм. Наверное, он думал, что она только из-за того, что может дать ей положение жены Артура, отказывается выйти замуж за бродягу-цыгана, человека, у которого нет постоянного дома. Конечно, он не понимает, что если бы она была свободной и у нее не было семьи, она осталась бы у него уже сегодня и никогда больше не вернулась в Монте-Карло.

Вот что такое любовь! Чувство, которое разрывает на части, сжигает тело, разум и душу. И все-таки — как она могла забыть о том, какую боль мог причинить ее поступок семье? И каких возможностей лишит их?

Гарриет рассчитывает приехать в Лондон, а мама словно помолодела со времени ее помолвки с Артуром. Это потому, что она стала меньше беспокоиться о будущем, и ей не надо экономить каждый фартинг, чтобы сшить для Гарриет несколько нарядных платьев, в которых она сможет отправиться в Лондон.

Сабина вдруг подумала об Артуре, о том, каким холодным грубым голосом он разговаривал с ней сегодня днем. Она вздрогнула и инстинктивно подъехала ближе к цыгану. Как будто почувствовав, о чем девушка думает и что в этот миг ощущает, он заговорил с ней в первый раз с тех пор, как они выехали из лагеря. Сабина смотрела на него в лунном свете, на темные волосы, открывавшие высокий красивый лоб. На непривычные глазу англичанки черты лица, красивого и располагающего к доверию. На рот, говорящий о великодушии, и темные глаза, в которых горел огонь, разожженный страстью, бушующей у него внутри.

— Мы едем рядом, — сказал цыган низким мелодичным голосом, от которого каждый раз начинали играть ее эмоции, как музыкальный инструмент, реагирующий на прикосновение рук настоящего мастера. — Бок о бок, Сабина. Значит ли это что-нибудь для вас? Для меня это воплощение мечты и надежда на то, что счастье возможно.

Прошлая ночь была так богата событиями, но ей хотелось думать только о поездке верхом в темноте рядом с цыганом.

У них не было необходимости разговаривать. То, что они находились рядом и понимали, о чем каждый из них думает, исключало всякую необходимость в словах. Для Сабины было удовольствием просто ехать рядом с ним, чувствовать его силу и надежность. Было так замечательно знать, что ей достаточно протянуть руку, чтобы коснуться его, что она под его защитой и ей ничего не страшно!

Только когда впереди засияли огни Монте-Карло, она сказала:

— Мне показалось, что ваш табор переместился с тех пор, как я первый раз была у вас.

Он повернул голову и улыбнулся, глядя ей в лицо.

— Мне хотелось быть как можно ближе к вам, — ответил он.

Сабина подумала, что этому наверняка есть другое объяснение, но слышать такие слова было очень приятно. Они поехали дальше, и наконец на пересечении дорог, где располагалась первая вилла, едва заметная среди высоких зеленых деревьев, цыган придержал лошадь.

— Я должен вас оставить, моя дорогая, — сказал он. — Но чуть позже мы встретимся. Где я смогу вас найти?

— Я сказала Гарри, чтобы он меня ждал на дороге около виллы, — ответила Сабина.

— Я приеду туда, — ответил он, потом наклонился и взял ее руку. На ней были надеты перчатки для верховой езды. Он отвернул верхнюю часть одной из них и поцеловал обнаженную кожу запястья. Сабина почувствовала, как по телу пробежала дрожь, но, прежде чем она успела сказать хоть слово или хотя бы спросить, что он собирается делать, цыган пришпорил лошадь и скрылся в темноте на извилистой дороге, которая, как было известно Сабине, вела вниз к морю, в порт.

Но никому не дано защитить людей от самих себя. Гарри получил свой урок. Он был очень суровый, и ему еще много месяцев не удастся забыть его.