— Я бы не удивился, если бы выяснилось, что ты заказал ее себе в магазине.

Старик нахмурился.

— Почему?

Рафаэль посмотрел на стакан в своей руке.

— Она слишком отвечает всем твоим представлениям об идеальной внучке. Тебе так не кажется?

— Значит, ты признаешь, что она идеальна?

Рафаэль провел рукой по волосам.

— Я вовсе не это имел в виду. Невинная застенчивая провинциалка-сиротка путешествует через полмира в поисках любовника своей бабушки… Проклятье, Джио! Ты всегда отчаянно хотел иметь ребенка. Тебе нужен кто-то, кого можно любить. Пия — идеальная приманка для того, чтобы играть на твоих чувствах.

— Она совсем не похожа на мою пылкую Лю-чию…

— Да и на своего деда тоже, — добавил Рафаэль.

— Да, Пия — юная и милая. Я чувствую, что ей пришлось нелегко, когда она ухаживала за Лючией. Неудивительно, что она стала легкой добычей того проходимца.

Рафаэль нахмурился.

— Ты хоть проверил законность ее притязаний, прежде чем представить Пию перед всем Миланом как свою наследницу?

Джио тоже свел брови на переносице.

— Я не сомневаюсь, что она внучка Лючии и моя внучка.

— Прости, что не расплакался от умиления.

— Ты стал жестокосердным, Рафаэль. Не доверяешь собственной тени.

— Я реалист. Мне казалось, что после трех браков ты тоже стал смотреть на жизнь трезво и в состоянии заглянуть под маску невинности и хрупкой наивности, — огрызнулся Рафаэль.

Джио в ответ промолчал, задумчиво глядя на собеседника. «Кажется, разговор зашел куда-то не туда», — подумал Рафаэль.

Джованни посмотрел на него поверх края бокала.

— Я наблюдал за тобой и Пией сегодня вечером и слышал кое-что из того, что ты ей сказал. Ты был с ней крайне жесток.

Понимая, что старик прав, Рафаэль побледнел. Он метил в самое больное место Пии — и попал. Рафаэль гордился своей репутацией безжалостного человека, но сегодня почему-то не испытывал ощущения триумфа от своей победы.

— И ты, понимая, что я делаю, не пришел ей на помощь? Джио, в какую игру ты играешь, черт тебя побери?

— Я знал, что ты будешь расспрашивать ее, пытаясь найти слабые места в ее истории. Но я и понятия не имел о том, что ты собираешься с ней танцевать, а затем преследовать ее, пока она от тебя не сбежит. Разве я мог предполагать, что ты утратишь свое легендарное самообладание? Что она сказала тебе в бассейне, когда ты загнал ее в угол?

Рафаэлю стало не по себе, когда он вспомнил, что в тот момент чуть не поцеловал Пию. Если Джио об этом узнает…

— Боже, неужели твои слуги шпионили за нами?

Глаза старика сверкнули довольством.

— Ты был с ней более жесток, чем обычно. Пия тебе нравится. Ты хочешь ее.

Он рассмеялся и хлопнул себя по бедрам. Рафаэль нахмурился. Ему показалось, что Джованни ожидает его реакции.

— Я бы хотел напомнить, что женщина, о которой ты говоришь, — твоя внучка.

— Она «пробила твою защиту» — так это говорится? И тебе это не понравилось. Признайся, она тебя заинтересовала?

— Ты говоришь о ней словно о корове, которую собираешься продать, — попытался уклониться от ответа Рафаэль.

Больше всего ему сейчас хотелось уйти от этого разговора, но сначала он должен был выяснить, что задумал Джованни. Этот старик — единственный, кто понимает, что чувствует Рафаэль в глубине души, под оболочкой бессердечности. Они познакомились еще до того, как Рафаэль ожесточился и стал циником. Джио знал, что Рафаэль не любит казаться хоть немного уязвимым и что крестник считает слабостью необъяснимое влечение к женщине.