|
Ведь он мог проследить за ними! Они ведь плели ему про больную бабушку, и он поверил как школьник! Некоторые такое не прощают… В его голосе пряталась угроза. Девчонки молча отпрыгнули на тротуар, схватились за руки и сиганули, не разбирая дороги, в какой-то темный переулок, в кусты, заборы, грязные дворы… Они неслись, подгоняемые фантазией собственного страха, подпрыгивая на кочках, налетая на мусорные баки, вспугивая мирно дремлющих котов. В глухом квадратном дворе с разбега налетели на развешанное белье, запутались в нем и, отчаянно отбиваясь, заметались в поисках выхода. Вылетели на тихую улицу без машин. Несколько минут тяжело дышали, вытаращив друг на друга очумелые глаза. Вдруг Сашино тело стало содрогаться в конвульсиях. Настя испуганно наблюдала за подругой, которая согнулась пополам и присела на корточки, продолжая сотрясаться. Настя потеряла дар речи.
— У тебя.., ты… — блестя слезами и задыхаясь, выдавливала Саша и наконец бессильно трясла рукой. — Че.., че.., че… Только теперь Настя догадалась посмотреть на себя. Зацепившись за пуговицу курточки, на ней болтался огромный сатиновый бюстгальтер. Размер пятый, не меньше. — Че-че-чепчик, — давилась Саша, не в силах даже засмеяться как следует. Настя отодрала от себя чей-то предмет туалета и нахлобучила подруге на голову. Саша, лохматая, потная, красная, в сатиновом чепце выглядела просто супер! Настя разразилась хохотом. Теперь Настины колени подкосились. И они, тыча друг в друга пальцами, зашлись безудержным смехом. Они тряслись от смеха, как в лихорадке Настя упала на коленки, порвав при этом колготки. Руками она упиралась в асфальт, трясла головой и старалась не смотреть на Сашу. Это мало помогало. Та же, утирая слезы видавшим виды бюстгальтером, громко икала сквозь приступы «хохотунчика». Через полчаса, вконец обессилев, они выползли из злополучного двора и плюхнулись на скамейку. Не было сил ни говорить, ни идти. — У тебя есть расческа? — Кажется, потерялась… — Где это мы? — Какой-то сквер… Немного придя в себя, девочки огляделись. Одинокий светофор, табачный киоск, будка с троллейбусными билетами, тусклый желтый фонарь… И когда из темноты вдруг возникла машина, впиваясь в девчонок фарами, как клешнями, у Саши мурашки пробежали по спине. А Настя уже сделала привычный жест рукой. И машина покатила прямо на них и тихо остановилась у самых коленок. Плавно опустилось стекло ближайшей дверцы. Показалась физиономия. Это был молодой парень, на вид не старше двадцати. Он молча уставился на девочек. Пока Саша пыталась разглядеть хоть что-то за тонированными стеклами задней дверцы, Настя с интересом разглядывала парня. Все трое молчали. Наконец Саша ущипнула подругу за локоть — остановили машину и молчат как истуканы. — Молодой человек, — вдруг изумительно мягким и мелодичным голосом пропела Настя. — Нам с подругой ужасно необходимо срочно попасть.., на Хлебную улицу! Парень молча открыл дверцу. Саша схватила Настю за руку, но та выдернула ладонь и шмыгнула на переднее сиденье. Саша, возмущенная, уселась сзади. Ну, Анастасия! Не совладать с ней! Какая еще Хлебная улица? Домой бы добраться! Но Настя, похоже, вошла в раж, и азарт приключения снова заговорил в ней, как охотничий инстинкт — в собаке. — Только сразу признаюсь, что у нас совсем нет денег, — немного виновато оговорилась Настя. Парень довольно хмуро смотрел перед собой. На Настино последнее замечание он не отреагировал. Поначалу Настю не слишком смутило его поведение. Она привычно щебетала свою сказку о журфаке, о знакомых тележурналистах и секретах телевидения. Потом ее пыл понемногу стал угасать. Каково рассыпаться бисером, если твоя речь натыкается на стену молчания? Немного погодя Насте пришла в голову робкая мысль, что водитель — глухонемой. |
