Неплохо бы и родственника какого наверху иметь, чтобы мог о её дитяти походатайствовать, но нет никого. Опять все те же деньги. Будь они, и родственники нашлись бы. А так, кому ж бедняки нужны?

Ну вот, опять её мысли перескочили с одного на другое. Сейчас главная забота княгини: пристроить дочь. И тут все упирается в деньги: не умри раньше времени муж Николай Еремеевич Астахов, не оставь семью почти без средств к существованию, все могло бы сложиться по-иному. Теперь же, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Приходится выбирать из того, что есть...

Другие - девицы как девицы. Едва в возраст войдут, только и разговоров у них что о нарядах да о женихах. Отцов-матерей в траты вводят, лишь бы побогаче да помоднее выглядеть, а эта...

Тут Мария Владиславна опять с мысли сбилась. Ведь с какой стороны на это положение посмотреть: Софья её никогда не ни о чем не просила, ничего не требовала, скорее, наоборот, от материнской заботы отбивалась, как от докуки, мол, ничего ей не нужно, пустое все это. Чувство справедливости не чуждо княгине. А ну как стала бы Софья просить у неё то шляпку, то платьице, то перстенек, а денег - кот наплакал... Вот и пойми, что лучше!

Чего бы Марии Владиславне вовремя не подумать, что семья может оказаться без средств. Она и за Николая Астахова выходила, точно не знала, беден он или богат. То есть, догадывалась, что не шибко богат, но слухи об его отце, одном из самых состоятельных людей Петербурга, в то время все ещё будоражили столичный бомонд1. Вот юная Машенька и подумала, что жених хоть и не очень молод, зато кое-какие средства у него наверняка есть...

Ну куда в одночасье могло деться все богатство Астаховых? Разве что, нашелся умный человек, прибрал его к рукам - иначе почему тогда вдова, то есть, Машина свекровь, осталась одна с сыном десяти лет, ничего о богатстве не ведая. Ее муж погиб совсем молодым, не успев сделать хоть каких-то распоряжений. Даже не намекнул, где ей искать пресловутое богатство, о котором говорил Петербург.

Хорошо, свекровь Марии Владиславны оказалось куда предприимчивее её самой. У царя-батюшки себе пенсион выхлопотала. Потому она сама не слишком бедствовала, и при жизни помогала молодым, - Николушка-то поздновато женился, матушка его уж и не чаяла, что сынок найдет невесту себе по сердцу.

А как она внуков любила!.. Но, видно, из-за приключившегося когда-то с мужем несчастья, надорвала свекровь свое сердце. Умерла, ещё шестидесяти лет не было...

Теперь порадовалась бы бабушка - княгиня Елена Астахова - на свою внучку. Та красой в неё уродилась. В гостиной вон портрет висит, иноземным живописцем писанный. На нем точно сама Соня изображена. Ежели её бы к примеру, с прической по нынешней моде нарисовать...

Старая дева. Слова-то какие страшные. Ее Сонюшка, и вдруг - старая дева! Синий чулок. Какие только прозвища не придумают люди, чтобы наградить ими засидевшуюся в девках.

А ведь захоти Софья замуж выйти, и теперь нашелся для неё жених. Свет знает, что Астаховы хоть и небогаты, но рода хорошего, старинного, не какие-нибудь выскочки из купцов или иных мещан. Тех, к примеру, что ещё два десятка лет назад могли подвергать телесным наказаниям, а теперь готовы дворянское звание давать за какую-нибудь безделицу.

Княгиня вспомнила, как в пору её молодости только и разговоров в свете было о том, что императрица пожаловала дворянство неким братьям Волковым. Смешно и подумать, за их актерство. Игру на сцене!

Но это Мария Владиславна опять отвлеклась.

Взять, к примеру, ту же Наину Потемкину. На год моложе Соньки, а уже вся будто увяла, что называется, ни кожи, ни рожи. Софья же цветет как маков цвет. Волосы у неё русые, вьющиеся. С золотой искрой. Как станет она голову мыть, да распустит косу, вся точно плащом и укроется. Красота! Глаза у девчонки зеленые, светят, что твой изумруд. На балах мужчины её наперебой приглашают, так эту упрямицу ещё попробуй на бал вытащить.