— Значит, в Египете полная женщина — зажиточная женщина. Хорошо, а по чему можно определить достаток мужчины?

— По обуви. Все смотрят, какая у тебя обувь. Ты можешь ходить в старом грязном халате, но носить дорогую обувь, и все будут думать, что ты — обеспеченный человек.

— Значит, босиком здесь лучше не ходить?

— Думаю, не стоит. Тебя могут неправильно понять.

Закрыв глаза, я представила, какой будет наша жизнь с Валидом, как я буду ждать его с работы, учить арабский язык, готовить обед, выходить на балкон и наблюдать за тем, как в соседнем дворе сидят пожилые арабы, играют в нарды и курят кальян. Я приучала себя к мысли о том, что обязательно привыкну к Хургаде. Этот молодой город еще только развивается и строится. Пройдет время, и он станет интереснее и красивее.

— Валя, ты спишь? — поинтересовался Валид.

— Я мечтаю.

— О чем?

— О том, как мы с тобой будем жить.

— Я буду хорошим мужем и лучшем в мире отцом…

— А я — хорошей женой. Валид, а что мы будем делать с моей визой, которая вскоре закончится? Она же туристическая.

— Когда она закончится, мы будем ее продлевать, а потом поменяем ее статус. Мы займемся этим позже. Нам нужно будет заменить визу на рабочую или гостевую.

— Хорошо.

— Моя мама научит тебя стряпать арабские блюда. Я бы очень хотел, чтобы ты умела их готовить.

— А они сложные?

— Совсем нет, ты быстро научишься.

— Я постараюсь!

— А в дальнейшем мне бы хотелось, чтобы ты приняла ислам.

— Я пока к этому не готова.

— А я тебя и не тороплю.

В Каире я познакомилась с достаточно большой семьей Валида, состоящей из пожилого отца, матери, трех младших сестер и двух старших братьев. Никто из них не владел английским, поэтому я совершенно не понимала, о чем вокруг меня говорят. Едва мы с Валидом вошли в дом, сбежалось все семейство моего мужа и родственники стали с любопытством рассматривать меня. Отец улыбался, а вот свекровь смотрела на меня с какой‑то ненавистью и даже презрением. Одна из младших сестер дотянулась до моих светлых волос и стала их трогать.

— Что это она? — поинтересовалась я у Валида.

— Ей нравятся твои волосы. Они светлые.

Наклонившись к девочке поближе, я растрепала свои волосы и улыбнулась.

— Нравится? Когда вырастешь, у тебя тоже такие будут: я тебя обесцвечу, будешь просто красавицей.

Слегка обняв девочку, я посмотрела на Валида растерянным взглядом и тихо спросила:

— Валид, а я им нравлюсь?

— Конечно, нравишься. Они тебя любят.

— А почему твоя мама на меня так смотрит?

— Как?

— Зло.

— Тебе это кажется, просто у нее такой взгляд.

Валид сказал что‑то на арабском языке своей матери, и она улыбнулась, только эта улыбка показалась мне наигранной и неестественной.

— Покажи им наше свидетельство о браке.

Валида удивила моя просьба, и он растерянно пожал плечами:

— Зачем?

— А то, может, они не верят, что мы расписались и я — твоя жена.

— Они это знают.

— Я тебя очень прошу. Мне хочется, чтобы они это увидели.

Валид выполнил мою просьбу и показал документ своей семье. Все утвердительно закивали головой, а младшая сестренка, с которой я сразу нашла общий язык, моментально потащила меня в дом. Валид сунул свидетельство о регистрации брака обратно в карман и последовал за мной.

— Свадьбу сыграем позже, а сейчас просто посидим по‑домашнему.