Кристиан приходил поздно вечером, подавленный, и выкладывал последние новости. Стремительное развитие военных действий, страшное поражение французов при Седане и, наконец, осада Парижа пруссаками. Ошеломленная градом событий, Шанталь не имела ни способностей, ни сил разбираться в причинах происходящего. Но, подобно многим парижанам, ощущала ледяное дыхание войны. Запасы светильного газа заканчивались, и вечерами многие улицы были погружены во мрак, топлива осталось мало, а впереди была зима. Хлебный паек составлял менее фунта в сутки.

Шанталь взглянула на серое, без просвета, небо. Она вышла без зонта, и теперь ее одежда промокла, а с полей шляпки капала вода. Женщина просидела дома несколько дней, не решаясь выходить, спускаясь лишь в лавку зеленщика да в пекарню на углу, но сегодня не выдержала и выскочила на улицу, едва заслышав далекие выстрелы.

Шанталь с удивительным равнодушием переживала отсутствие достаточного количества еды, хорошей одежды, тепла. Если становилось тоскливо, брала в руки книгу или играла на пианино. И с нетерпением ждала возвращения Кристиана, а когда он приходил, всякий раз с радостью убеждалась в том, как сильно он изменился.

Кристиан стал правой рукой главного редактора «Старого и Нового света» и продолжал встречаться с Аннабель Роншар. Хотя их отношения можно было назвать приятельскими, Шанталь не теряла надежды на то, что все закончится свадьбой. А главное, вот уже несколько месяцев Кристиан не вспоминал девушку по имени Мари — по крайней мере, вслух.

Шанталь ускорила шаг, теперь она почти бежала, одной рукой придерживая шляпку, другой — подол платья.

Вскоре женщина очутилась на площади перед ратушей, где заседало правительство. Дождь усилился, это был уже настоящий ливень, но даже он не мог разогнать огромную толпу. Слышались возгласы: «Война до победы!», «Париж не сдавать!» — и требования отставки правительства. Испуганно оглядев огромную толпу на площади, Шанталь решила повернуть назад.

Вдруг раздались выстрелы, и женщина вздрогнула: сейчас начнется паника, толпа двинется навстречу черной стеной и неминуемо раздавит ее. Шанталь показалась себе самой перышком на ветру, песчинкой в центре гигантского смерча. Кто-то в самом деле побежал, но большинство людей осталось на месте. Толпа глухо роптала, а звуки выстрелов разносились над площадью зыбким эхом, они резали слух и заставляли вздрагивать сердце.

Неожиданно мужчина, что случайно очутился рядом с Шанталь, вскрикнул и схватился руками за голову. По его лицу потекла кровь. Вероятно, его задела шальная пуля; незнакомец не упал — по-видимому, рана не была серьезной. Но он ничего не видел: кровь заливала ему глаза. Никто из стоявших неподалеку людей не бросился ему на помощь и, казалось, даже не обратил внимания на случившееся. И только Шанталь, не задумываясь, быстро схватила его за локоть, чтобы поддержать, и одновременно сунула ему в руку платок.

— Вот, возьмите. Держитесь за меня.

— Спасибо, — произнес он, не теряя хладнокровия. — Думаю, меня просто поцарапало, вот и все.

— Все равно вам нужно сделать перевязку. Идемте, я вас провожу.

— Спасибо, — повторил мужчина, прикладывая платок ко лбу.

Они медленно и осторожно выбрались из толпы. На вид незнакомцу было за сорок; одет хотя и скромно, но несравненно лучше, чем собравшиеся на площади — в основном ремесленники и фабричные рабочие. Его облику был свойствен неуловимый аристократизм. Шанталь сразу это почувствовала и удивилась: что мог делать здесь такой господин?

Неподалеку находился госпиталь, и они пошли туда. Оказалось, пролетевшая мимо пуля лишь разорвала кожу; тем не менее после перевязки спутнику Шанталь велели немного посидеть в вестибюле.

— Присядьте и вы, — попросил он женщину.