Он показал себе за спину и с понимающим видом кивнул тетке. Та кивнула в ответ, и мужчина удалился. На площади внизу царило оживление: тележки разносчиков еды, гитаристы… Музыка долетела и до них. Нити мелодии плавали в звонком, насыщенном запахами воздухе. Тетка взяла его под руку.

– Дори? – спросил Дафид.

– Опять это твое самоуничижение, – упрекнула она, не желая замечать его шутливого тона. У нее заметно напряглись мускулы шеи и плеч. Все претендовали на ее время и на деньги, которыми она распоряжалась. Видимо, она весь вечер отбивалась от них, и ее терпение было на исходе.

– Это не так здорово, как ты воображаешь.

– Зато всем спокойнее, – сказал Дафид.

– На этой стадии карьеры лучше внушать беспокойство. Ты любишь, когда тебя недооценивают. Это минус. Рано или поздно придется произвести впечатление на кого-нибудь.

– Я просто решил показаться тебе на глаза. Теперь ты видишь, что я пришел.

– Я рада.

По ее улыбке было видно, что она простила племянника – хотя бы отчасти.

– Ты хорошо выучила меня.

– Я обещала сестре присмотреть за тобой. Клянусь этой доброй, ушедшей от нас душе, что ты будешь достоин ее, – сказала тетка. При упоминании о матери Дафид поежился, и тетка заговорила мягче. – Она предупреждала, сколько терпения нужно, чтобы растить детей. Поэтому я и не обзавелась своими.

– Я всегда был неважным учеником, но это моя вина. Ты учила хорошо. В целом я многим тебе обязан.

– Нет.

– О-о, а я совершенно уверен в обратном.

– Я хотела сказать: нет, ради чего бы ты меня ни улещивал. Я вижу, как ты чуть ли не с рождения очаровываешь людей лестью. Не упрекаю тебя в манипуляции – это полезное умение. Но я владею им лучше тебя. Не знаю, почему ты сейчас докапываешься до меня, но нет.

– Я познакомился тут с одним из Даянской академии. По-моему, он не любит Тоннера.

Она взглянула на него пустыми акульими глазами. И почти сразу выдала легкую, безрадостную улыбку, словно упустила взятку в карточной игре.

– Не задавайся. Я действительно рада, что ты пришел.

Она пожала ему локоть и отпустила. Дафид вернулся той же дорогой: через залы, потом вниз по широкой эстакаде. На лице его играла дежурная улыбка, но мыслями он был не здесь.

Тоннера Фрейса и Илси Янин он нашел на первом уровне, в помещении, которое вполне могло бы служить танцевальным залом. Тоннер, уже снявший пиджак, облокотился на большой деревянный стол. Возле него полукругом выстроились ученые, около полудюжины: театр с единственным актером по имени Тоннер Фрейс. «Наша ошибка – в попытке выстроить стратегии согласования на информационном уровне, а не на уровне продукта. ДНК и рибосомы – с одной стороны, пластинчатые квазикристаллы и программа быстрого реагирования – с другой. Это все равно что использовать два различных языка, смешав их грамматики, когда нам требуется руководство по сборке стула. Не ищите объяснений, просто начинайте собирать – так будет намного проще». Голос Фрейса был поставлен, как у певца. Слушатели захихикали.

Оглядевшись, Дафид без труда отыскал взглядом Илси Янин в ее изумрудном платье, двумя столиками дальше. Длинный орлиный нос, широкий рот, тонкие губы. Она смотрела на любовника со снисходительной усмешкой. Дафид, всего на секунду, возненавидел Тоннера Фрейса.

Он не обязан этим заниматься. Никто его не просил. Проще всего развернуться на месте и затеряться на площади. Тарелка жареной кукурузы, острый бифштекс, и можно возвращаться к себе: пусть политические интриги разыгрываются без него. Но Илси заложила за ухо прядь каштановых волос, и он двинулся к ее столику, будто бы по делу.

Ничтожные события незаметно для всех решают судьбы империй.