Русский Фэйри спрыгнул и доложил, что дубовые заросли тянутся до реки, моста поблизости нет, река широченная и очень быстрая, зато в сотне метров выше по течению находится пристань, там качаются на воде лодки. А на той стороне реки явственно просматривается продолжение тропы.

— Дым идет, и мяском тянет! Верь-не-верь, на месте перевозчики, — увлеченно поведал Саня, — вот только радости особой на бережку том нету… Заместо приличного леса парят болота угрюмые, и гуси грязные какие-то…

Берта и Эвальд, вместо того чтобы искать способ переправиться, яростно заспорили, что за река впереди. Мария предложила не тащиться вдоль берега всем вместе, а послать к перевозчикам парламентера. Остальным же разбить пока лагерь на берегу, разжечь костер и разогреть консервы. А еще лучше — до условного утра, то есть до восхода желтой луны не рыпаться, поскольку дети уже клюют носом. Тем более что Саня заприметил на самом берегу хижину, до крыши заросшую цветами, там можно выспаться и спрятаться от возможного дождя.

— Замечательно, дети там отдохнут, а мы пока осмотримся, — кивнул дядя Эвальд. — Бернар, ты разве не замечаешь, что у Анны болит нога?

— Я ее спрашивал, но она…

— Мужчина не должен задавать много лишних вопросов, — отрезал Эвальд. — Она молчит, потому что стесняется, а потом нам придется нести ее на руках. Чтобы этого не случилось, помоги ей. Сам найди нужные средства…

— Я знаю, что делать, дядюшка…

Анка покраснела. Глава септа, в который раз, ради нее нарочно разговаривал на русском языке и нарочито строго обращался с Бернаром.

Сверху прилетела холодная капля и ударила ее по щеке. Вторая такая же капля забралась за шиворот…

«…Ан-н-аа… Ан-нна-а…»

Младшая встряхнула головой, как будто ей в уши попала дождевая вода, затем подозрительно оглянулась, но все были заняты своими делами. Бернар и не думал ее разыгрывать. Шепчущий голос растворился в шуме листвы, спрятался в стрекоте трав.

— Гроза будет, — дядя Саня указал на иссиня-черный клубок, разматывающийся над лесом. — В грозу переправляться явно не стоит…

Дядя Эвальд посоветовался с тетей Бертой. Анка подумала, что если ее сейчас положат на дорогу, она уснет прямо так, не раздеваясь, без одеяла и подушек. Оказывается, она жутко устала, до крови стерла пятку, вдобавок у нее ныли плечи и лодыжки. Нечего удивляться, что голоса начали мерещиться…

— Я и Саня пойдем к перевозчикам, — заявил дядюшка. — Попробуем арендовать лодку…

— Эви, это я пойду с Саней, а ты тоже останешься и отдохнешь, — уперлась тетя Берта. — Во-первых, здесь я командую, а, во-вторых, ты и так потерял много крови…

Не прошло и минуты, как ожидаемая река стала явью. Младшая даже ойкнула, когда за очередным изгибом тропы глубокими искрами засияла поверхность воды. Тетя Берта тихонько засмеялась, Мария потянула носом воздух. Анка тоже почуяла свежесть; она начинала привыкать, что в Изнанке смены пейзажа и климата происходили чрезвычайно резко. Только что их окутывала дремотная пахучая меланхолия, но уже осели на щеках брызги росы, и ударил по ушам ни с чем не сравнимый плеск бегущей воды. Медлительная полоса цвета индиго, вспоротая по центру несколькими, стоящими дыбом валунами, а чуть ниже по течению обрывающаяся с грохотом в трехметровую пропасть. А еще ниже в знойной дымке скапливались фиолетовые тучи и мелькали далекие молнии. «…А-н-на-а… Аа-ннн-аа…» На сей раз она от неожиданности чуть не прикусила язык, но решила пока не жаловаться. И без ее глюков забот у взрослых было предостаточно. Кроме того, вкрадчивый мужской голос произносил ее имя с таким ласковым мелодичным придыханием, что Младшая даже и не подумала испугаться.