— Тэ-э-э-экс-с, друзья ситные! — развернулся я к обтянутыми форменными брюками задницам: — «Скорую» вызвали?

«Задницы» удрученно молчали.

— Я вызвал по мобильнику, — сообщил из кабины Олег Сосланович.

— А вы, стало быть, нет, — заключил я, отвесив капитану смачного пинка: — Вы слишком увлеклись разбоем на большой дороге, — второй пинок, сильнее первого, достался хаму-старшине. — Причем обставляете означенный разбой как служение закону и тем самым его (то есть закон) полностью дискредитируете! — Если первые два гаишника стоически перенесли экзекуцию, то лейтенант придушенно взвизгнул.

— Какие мы нежные, — презрительно фыркнул я, — прямо как девочки. Кстати, вы в курсе, что на ментовских зонах тоже петушатни имеются?

— Товарищ майор, не надо! — хором возопили стражи порядка. — Мы больше не будем!!! У нас семьи большие. Не сиротите детишек!!!

— Не верю ни единому слову, — поморщился я. — И на жалость меня не возьмешь… Короче, так. Пускай потерпевший решает ваши судьбы. Как он скажет, так и будет!.. Олег Сосланович, оформлять их или как?!

— Не надо оформлять, — отозвался из машины Дебиев. — Они еще не самые худшие.

— Вот видите, какой он добрый, — вновь обратился я к форменным задницам, теперь испачканным грязью и заметно подрагивающим. — Я бы на его месте… А впрочем, ладно, — вдали послышались завывания сирены, и я решил сворачивать спектакль. — Приняли нормальное положение, порвали первый протокол, сожрали его на троих, начали составлять новый, а также занялись мертвецом. За все про все вам пятнадцать секунд. Время пошло!

Гаишники проявили чудеса расторопности, и когда возле нас затормозила карета «Скорой помощи», старшина бережно укладывал на асфальт труп, лейтенант старательно писал, а капитан раздавал им цеу и украдкой оттирал «пятую точку».

— Где пострадавшие? — обращаясь почему-то ко мне, осведомился рыжеволосый врач с такими широченными плечами, что за ними свободно могли укрыться оба прибывших с ним санитара.

Я молча кивнул на вышедшего из кабины Дебиева и на труп с застывшим рядом старшиной.

— Грамотно наложена повязка, — осмотрев Олега Сослановича, похвалил рыжеволосый богатырь. — У вас есть медицинское образование?

— Сам обучился, в армии, — неохотно ответил тот.

— А где, простите за нескромность, служили?

— В Афганистане, в ДШБр.

— Долго?

— Семь лет, офицером, пока не комиссовали по ранению.

— И куда вас? — не отставал любопытный врач.

— Две пули в область сердца, третья — в легкое…

Я волком глянул на гаишников и мановением пальца приказал капитану отойти в сторону.

— Так, ты кого «черножопым» обозвал, вошь лобковая?! — прошипел я в перепуганную усатую рожу.

— Я…

— Молчать, чмо! Отвечать исключительно на вопросы! Итак, ты, сучий потрох, собирался ограбить боевого офицера, нашего брата по вере и инвалида афганской войны. Он-то тебя простил, а вот я не могу. Ну и что с тобой сделать, урод?!

— Я… я готов возместить моральный ущерб! — судорожно сглотнув, выдавил старший наряда.

— Моральный и материальный, — подчеркнуто поправил я.