«Нет ничего унизительного в том, чтобы пользоваться именем и репутацией семьи! – возражал отец. – Можно подумать, ты стыдишься своих предков».

Но его отпрыск продолжал стоять на своем. Отец Хэммонда на протяжении многих лет был конгрессменом. «Всего лишь конгрессменом», – мысленно добавлял сын. Сам он считал, что способен на большее. Сразу после колледжа Хэммонд поступил в юридическую школу, потом некоторое время работал адвокатом. Адвокатская карьера стала для него первым шагом к намеченной цели: когда настал подходящий момент, он очень ловко использовал ее для того, чтобы баллотироваться в сенат. Семейное состояние и связи – свои и отцовские – пришлись очень кстати, и в тридцать шесть Хэммонд стал одним из самых молодых сенаторов Соединенных Штатов. Представляя в сенате Нью-Йорк, он был полон честолюбивых планов и амбиций. Хэммонд не сомневался, что со временем станет губернатором, а там – чем черт не шутит! – можно выставить свою кандидатуру и в президентской гонке!

Почему бы, собственно, и нет? Хэммонд был уверен – у него есть все, чтобы занять высший государственный пост. Упорство, желание, а главное, уверенность в своих силах – что еще требуется, чтобы стать президентом? В том, что рано или поздно он своего добьется, молодой сенатор не сомневался.

Эта идея овладела им полностью. Хэммонд начал готовить плацдарм для решительного наступления.

В его планах нашлось место и для жены. Сьерра была человеком мягким, душевным, отзывчивым, и это располагало к ней и мужчин, и женщин. Кроме того, она была неглупа и умела искренне сопереживать чужому горю, а сенатор знал, что именно это качество люди ценят едва ли не больше всего. Такая жена могла бы привлечь на его сторону тысячи и тысячи потенциальных избирателей, и он собирался использовать ее на всю катушку. Сьерра была идеальной женой для набирающего силу политика.

Собственно говоря, именно поэтому Хэммонд ее и выбрал.

К сожалению, в последние полгода его стремительное восхождение по карьерной лестнице неожиданно замедлилось. И причиной этого было не слишком приятное открытие – оказывается, у него росла дочь. Должно быть, в ранней юности Хэммонд случайно обрюхатил одну из своих многочисленных подружек, а та оказалась достаточно глупа, чтобы выносить и родить ребенка – девочку, которая получила странное имя Рэдикал.

В один не слишком прекрасный день пятнадцатилетняя Рэдикал появилась на пороге его офиса и потребовала встречи с родным отцом.

Сказать, что Хэммонд был в ярости, значит ничего не сказать. Он буквально рвал и метал, однако к его досаде примешивалась изрядная доля потрясения. Такого сюрприза он ожидал меньше всего. Когда Рэдикал пробилась наконец в его кабинет и заявила, что она – его дочь, Хэммонд ей не поверил. Точнее, он никак не мог поверить, что такое происходит с ним. Это было невероятно, невозможно, абсурдно!

Но Рэдикал предъявила свидетельство о рождении, в котором в графе «отец» значилось его имя. И добавила, что, поскольку ее мать недавно «склеила ласты» от передозировки героина, она, типа, не прочь пожить с папашкой, поскольку ей, мол, все равно больше некуда деваться.

Хэммонд не собирался сдаваться, однако два генетических теста на установление отцовства однозначно показали: эта неуправляемая пятнадцатилетняя мерзавка с ядовито-зелеными прядями в иссиня-черных крашеных волосах, с многочисленными татуировками, кольцами и пуссетами в носу, ушах и в других частях тела действительно его дочь.

Так сказать, плоть от плоти и кровь от крови.