С большой неохотой Ализэ задула свечу, подтянула ноги к груди и скорчилась, точно крошечное насекомое. Непонятный страх всегда заставлял ее ломать голову, ведь когда она ложилась спать и закрывала глаза, темнота переставала так пугать, и, даже дрожа от привычного холода, Ализэ быстро погружалась в сон. Она набросила на плечи мягкое одеяло, стараясь прогнать мысли о том, насколько замерзла, – вообще все мысли. Но дрожь была такой сильной, что девушка даже не сразу заметила, как он сел. Когда его вес продавил матрас в изножье кровати, Ализэ подавила вскрик.

Ее усталые глаза распахнулись. Она судорожно ощупала подушку, похлопала по одеялу и матрасу. Но ни на кровати, ни в комнате никого не было.

Почудилось ли ей? Ализэ потянулась за свечой, но выронила ее – так дрожали руки.

Конечно же, все это был сон.

Но тут матрас застонал – невидимый вес сместился – и Ализэ так испугалась, что перед глазами заплясали искры. Она отшатнулась, ударившись головой о стену, и отчего то боль немного притупила панику.

Послышался резкий щелчок, и пламя, забившееся между его пальцами, осветило нежданного гостя.

Ализэ перестала дышать.

Она не смогла узнать его по силуэту, не сумев разглядеть как следует, – но ведь печально известным дьявола делает не внешность, а голос.

Ализэ знала это как никто другой.

Дьявол редко является в подобии плоти и никогда не говорит внятно или доходчиво. Он не так могущественен, как гласит его наследие, ибо ему запретили говорить так, как разговаривают другие: он навечно обречен изъясняться загадками, и позволено ему лишь подталкивать человека к гибели, но не повелевать им.

Заявлять о знакомстве с дьяволом в обществе не принято, как и говорить о его методах, ибо присутствие такого зла можно только ощутить.

Вот и Ализэ не хотелось быть исключением.

По правде говоря, это дьявол первым поздравил ее с рождением в колыбели, а его непрошеные шифры были так же неотступны для девушки, как сырость после дождя. Родители Ализэ отчаянно старались прогнать чудовище, но оно возвращалось снова и снова, расписывая гобелен ее жизни зловещими предчувствиями и суля беды, которых она, казалось, избежать не могла.

Даже сейчас Ализэ слышала голос дьявола, ощущала его подобно воздуху внутри своего тела, словно зловещее дыхание, пронизывающее до самых костей.

– Жил когда то человек, – прошептал он.

– Нет, – едва не выкрикнула Ализэ в панике. – Только не очередная головоломка… пожалуйста…

– Жил когда то человек, – повторил дьявол, – и змей на плечах он носил.

Ализэ зажала уши обеими руками и замотала головой; еще никогда в жизни ей так сильно не хотелось плакать.

– Пожалуйста, – повторяла она, – пожалуйста, нет…

Но он продолжил:

Жил когда то человек

И змей на плечах он носил.

Пока змеи досыта ели,

Времени ход ему не грозил.

Ализэ крепко зажмурилась и подтянула колени к груди. Дьявол не замолкал, а спрятаться от него она не могла.

– А что они ели, не ведал никто, хотя и шумела молва…

– Пожалуйста, – снова взмолилась Ализэ. – Пожалуйста, я не хочу знать…

А что они ели, не ведал никто,

Хотя и шумела молва:

Кости, мозги, черепа на земле

И детей находили тела.

Ализэ порывисто втянула воздух, и дьявол исчез – испарился, его шепот пропал. Внезапно комната задрожала, тени на стене зашевелились и вытянулись, и в искаженном свете на девушку уставилось странное, размытое лицо. Ализэ прикусила губу – так сильно, что ощутила вкус крови.