Розовский, впрочем, тоже.

13. У Сони чешутся руки

Кое-что оказалось даже лучше, чем она ожидала, особенно после первого знакомства с «местом действия». Например, ей предоставили полную свободу в выборе временного жилища. Когда она поинтересовалась насчет других участников, ее успокоили: не волнуйтесь, вариантов выше крыши, все останутся довольны, — но при этом просили соблюдать правила.

В результате неторопливой сорокаминутной прогулки по северо-восточной части города, расположенной на живописных (так ей хотелось думать) холмах, Соня присмотрела себе славный особнячок, окруженный фруктовым садом, заброшенным, но всё еще плодоносящим. Дом понравился ей снаружи, а когда она зашла внутрь и обнаружила, что до нее тут жил художник, то пришла в тихий восторг. Полному счастью мешало только сознание того, что все это ненадолго и в случае неудачи ее ожидает куда более скромное пристанище, а то и вовсе могила.

М-да. Между тем дом подозрительно смахивал на сбывшуюся мечту идиотки. Именно таким она и представляла себе место, где ей хотелось бы жить сейчас и, если повезет, встретить старость. В меру уединенно, и в то же время — вот он, город, раскинулся внизу, молчит, ждет… Тут она напомнила себе, что город мертв, и, значит, по ночам она не увидит внизу сияния огней. Скорее, придется привыкать к полной темноте, а темноту Соня не любила. Не то чтобы боялась, просто предпочитала быть там, где достаточно света.

Но солнце пока стояло высоко, прекрасный летний день длился и длился, и света было более чем достаточно. Бросив в доме сумку с вещами, она вышла к дороге посмотреть, не окажется ли кто-нибудь поблизости — чей-нибудь «хозяин» или чья-нибудь «креатура», еще неизвестно что лучше. Ее «креатура», мужлан со сломанным носом, уж точно не был любителем буколических пейзажей и вряд ли присмотрел себе норку по соседству, не говоря уже о том, что о соблюдении правил позаботятся эти, из «команды», как они называют себя сами. Про себя же Соня, едва завидев колючую проволоку на городской черте, успела окрестить их «надзирателями».

Она долго стояла, опершись на хорошо сохранившуюся кованую ограду, явно сделанную на заказ. В симметричный рисунок каждой секции был вплетен какой-то вензель, который не поддавался определению, и это почему-то причиняло ей неудобство. Как будто дом таил в себе некую загадку, а загадок Соня не любила однозначно. Загадки хороши для книг, которые она любила читать или которые писала сама, для фильмов и для общения с детьми определенного возраста, но не для ее жизни. Она предпочитала ясность во всем, и как раз этого ей часто не хватало.

Стараясь прогнать мысли о плохом, она созерцала окрестности. Ни души вокруг. Небо было пронзительно голубым, солнце посылало вниз свои лучи, словно пыталось хоть немного разогнать тьму человеческого существования, гнездившуюся внутри каждого даже в самый ясный день. Тьма не покидала и Соню, несмотря на прозрачную зелень вокруг, сочные плоды на ветках яблонь, уютный дом, дышащий покоем, и сделанный перед отъездом расклад карт Таро, предвещавший ей удачу.

И поневоле возникал вопрос: что могло заставить бывшего хозяина (человека с тонким вкусом) бросить всю эту красоту, в которую были вложены не только приличные деньги, но и явно что-то большее, какая-то (возможно, лучшая) часть души? Соня задала себе этот вопрос, и ей снова стало не по себе. Что толку искать ответы, ведь и самые очевидные из них ничего не изменят. Когда город вымирает, вряд ли захочешь оставаться в одиночестве даже во дворце. Любая роскошь ничего не стоит, если никто не в курсе твоего владения… Соня осознала, что не удивится, если спустя две-три недели ей захочется поскорее убраться отсюда. Тем более что ей уже хотелось этого — совсем недавно, всего около часа назад.

* * *

Вежливый «надзиратель» помог ей одолеть эту хрень, которую люди из «команды» называли Периметром.