— Кто выл-то? — строго спросил Иду Сергеевну Юра, осторожно продвигаясь в глубь квартиры.

Ида Сергеевна Беленькая немного покраснела и промолчала. И вид у нее при этом был явно смущенный. «Можно даже подумать, — мелькнуло у Юры в голове, — что выла сама старушка…» И вся эта история от начала до конца — туфта, выдумка и плод больного старческого воображения.

— «Просто смертная тоска в этом вое»! — передразнил пенсионерку участковый. — Что-то я ничего не слышу… Никакой тоски, гражданочка!

Ида Сергеевна смутилась еще больше.

Стандартная двухкомнатная квартира выглядела почти пустой. Только толстый слой пыли, отсутствие занавесок на окнах и сильный зловонный запах…

Было ощущение, что мебель из квартиры то ли вывезли, то ли просто выкинули, как это бывает, когда начинают освобождать и готовить к ремонту выселенную квартиру. Скорей, правда, последнее. Поскольку, судя по кое-какой оставшейся здесь рухляди, была та мебель не того свойства, чтобы ее вывозить и тратиться на перевозку.

Юра, все так же осторожно продвигаясь, отправился на кухню. А Свистунов — в большую комнату.

— Вообще она уже дня два как перестала выть… — вдруг робко созналась гражданка Беленькая, которая, презрев опасность, продвигалась за Ростовским и жарко дышала ему в затылок. — Вы, Юрочка, так долго к нам собирались… Вот собака, видно, и перестала. Не дождалась вас.

— Ишь какие! Долго им. Вы что — у меня одни-единственные? — резонно возразил участковый.

— Да нет, конечно, Юрочка. Что вы… Напротив, нас-то много, собак и людей, а вы один!

— Почему не предупредили, что собака больше не воет? На кой мы квартиру-то вскрывали? — возмутился участковый.

— Не могла! — решительно возразила гражданка Беленькая. — Вы бы тогда не пришли. А вдруг она опять начнет выть?

— Ага… отдохнет немного — и завоет, — вздохнул Юра.

— Ростовский, глянь-ка! — позвал его Свистунов.

В углу пустой, совершенно свободной от мебели комнаты лежал на полу человек.

Лежал, свернувшись как-то по-звериному, калачиком…

Юра наклонился и сморщился:

— Пахнет, гаже не придумаешь!

Участковый брезгливо дотронулся до голой лодыжки, высовывающейся из задранной брючины.

— Мертвый, кажется.

— Какое там «кажется»! — возразил Свистунов. — Окоченел уже… Стопроцентный труп.

— А зарос-то как… — заметил Ростовский.

— Ага…

— Да, на трупах, говорят, волосы быстро растут, — глубокомысленно вздохнул участковый.

— Ну, на этом, и когда живой был, видно, росли неплохо!

— А когда ему было бриться, если он все время выл?

— Ты думаешь, это он выл?

— Да это я так… к слову. Шутка!

— Слушай… А костюм-то на нем совсем новый. Дешевый, правда. Но, видно, совсем недавно купленный.

— Точно. Даже бирка внутри еще не отрезана. — Юра с удивлением дотронулся до магазинного ярлыка, край которого высовывался из-под полы пиджака. — Странно: костюм новый, а такой измятый и испачканный! Будто, как купил и надел, так и не снимал ни разу.

— Думаешь?

— Ага. Уж больно заляпан костюмчик.

— Да… Похоже, парень не слишком любил пользоваться салфетками.