|
Ее ноги не касались земли, а глаза были как черные донышки бутылок, вставленные в глазницы. Она испугала Ричи так, что он даже обмочил штаны. Она была злая, злая на всех, кто был жив, потому что ей тоже хотелось быть живой. Тот мальчик, казалось, чего-то ждал, а девочка не желала ждать, она хотела этого сейчас. Поэтому Ричи начал обходить стороной Место, где леса казались гуще даже с высокой главной смотровой башни. Ричи очень нравилась эта башня. С нее было видно все на многие мили вокруг, ветер раздувал волосы, во рту чувствовался привкус моря. Но теперь там обосновалась Серая Девочка. Джо Дюпре приходил проверить башню и удостовериться, что дверь заперта, но Серой Девочке не нравилось, что запирают дверь, поэтому она ее все время открывала. Серой Девочке хотелось, чтобы дверь была открыта, ведь, если она будет открыта, туда могут зайти люди. А если люди войдут и будут недостаточно осмотрительны, то Серая Девочка сыграет с ними злую шутку.
Она была худшей из всех, но были и другие. Ричи часто видел их на территории, прилежащей к башне и у принадлежащего им креста. Пойти туда теперь было все равно, что встать на рельсы перед идущим поездом. Поезд тоже не хочет нанести тебе вред, но, если ты по собственной неловкости попадешься у него на пути, он просто убьет тебя, следуя к месту назначения. Такими теперь леса казались Ричи: темный туннель с мчащимся по нему поездом, готовым сбить все на своем пути. Но на берегу было пока безопасно, и там росли несколько деревьев, под которыми можно укрыться в случае чего. Правда сегодня снегопад был очень сильный — такого Ричи еще никогда не видел, а ветер набрал такую силу, что не давал открыть глаза. Ричи укрылся было в одной из старых смотровых башен у дороги в надежде переждать непогоду. Но тут появилась лодка. Он мог едва различить ее, пока она не подплыла ближе, и, когда она причалила, Ричи услышал мужские голоса. И вдруг он испугался. Ему захотелось домой. Ричи вышел из своего укрытия в башне как раз в тот момент, когда черный человек появился и увидел его.
* * *
Голос Тэлла вернул Уилларда к действительности. Он больше не видел Молоха и остальных, потому что теперь они поднялись наверх, но их фонари еще мерцали сквозь снегопад. У Уилларда сильно болел живот. Ему захотелось согнуться, свернуться калачиком, как ребенку. Он моргнул и почувствовал, что в глазах стоят слезы. — Надо бы это убрать. Уиллард поспешно вытер лицо, когда Тэлл протянул ему охапку спасательных жилетов, и указал на укрытый ящик на дне маленькой лодки: — Вон туда. Уиллард взял жилеты и опустился на колени, чтобы убрать их. За спиной он слышал, как Тэлл копается в своей сумке, потом почувствовал, как тот подошел ближе и встал за его спиной. Он глянул через плечо — на него смотрело дуло пистолета. Личное оружие Тэлла, кольт сорок пятого калибра, висело у него на поясе. В его руках был пистолет двадцать второго калибра с глушителем. Не шуметь — таковы были распоряжения Молоха. Ни шума, ни боли. — Ты, чокнутая скотина, знаешь, что ты нас всех чуть не довел до белого каления? — Тэлл явно не представлял, что такое приговор, зачитываемый осужденному перед казнью. Уиллард даже не моргнул, когда он спустил курок.
* * *
— Он чокнутый, — сказал Декстер. Повелл взглянул на него. — Что ты сказал? — Парень — чокнутый, — повторил Декстер. — Он умственно отсталый. Ричи стоял через дорогу напротив них и не двигался. Повелл приставил ладонь ко лбу, чтобы защититься от снега, и внимательно посмотрел на незнакомца. Тот выглядел моложе своих лет, у него, казалось, лицо скорее ребенка, чем взрослого. Но ребенок это или взрослый, Декстер был прав: он действительно чокнутый. — Что будем с ним делать? — спросил Повелл. |
