Та, в которой мы родились, та, которую мы сами создаем, и та, которую мы пускаем в свое сердце.

Те, кто собрался здесь, были семьей, и никакое количество злобы не изменит этого. Семья может быть разрушена только изнутри.

Никогда извне.

И это ночью все они стали друг другу семьей. Едины в скорби. Едины духом.

Едины в любви.

Санктуарий навсегда.

Неделю спустя

Эйми стояла в центре бара, в то время как Куинн и Серр заново прикрепляли огни к потолку. Они пытались вернуть бар в прежнее состояние, чтобы он заработал как можно быстрее, но требовалось время, чтобы собрать все обломки и снова открыться.

В истинных традициях Вер-Оборотней, они кремировали своих родителей и поместили их прах в урну, которая сейчас размещалась на мемориальной часовне, где также хранились урны Бастиена и Гилберта, в специальной комнате дома Пельтье.

Эйми навестила их только этим утром. Она не думала, что когда-нибудь пройдет ее потребность увидеть свою мать или почувствовать теплые объятья своего отца.

Ей всегда будет не хватать их.

Фанг подошел к ней сзади и предложил ей чашку чая.

— Ты в порядке?

Как в самом деле она могла ответить на это?

Она осмотрела разрушения, которые им предстояло восстановить. В одну ночь жизни всех их изменились навсегда. Одна ночь оставила глубокий шрам в каждом из них.

Но за болью была надежда. И как мифический феникс, Санктуарий восстанет из пепла и будет таким же сильным, каким он был до этого.

Возможно, они никогда больше не вернут себе лицензию элимани, но это не важно. Это позволит им выбирать, кому они будут помогать, и даст Реми и Деву свободу надрать задницу любому, кто пересечет линию.

— Да, думаю, я в порядке, — она улыбнулась Фангу перед тем, как пошла, чтобы помочь Деву и Ксендриксу передвинуть какую-то рухлядь.

Бар должен был открыться снова через пару недель. Все вернется в нормальное русло, кроме двух вещей.

Не будет больше Мамы и Папы Медведей Пельтье. Это боль жгла ее изнутри.

Но ее братья собрались вместе и объявили ее и Фанга новыми владельцами бара. Они будут теми двумя, кто продолжит наследие, начатое ее родителями, особенно теперь, когда Фанг больше не разыскивался за то, что сделали демоны. Стю убедился в этом.

К лучшему или к худшему, Санктуарий будет здесь. И всем будут одинаково рады здесь до тех пор, пока они придерживаются одного закона.

Приходите с миром или уйдете по частям.

— Эй?

Она повернулась на звук незнакомого голоса, донесшегося от двери.

— Да?

Высокий блондин стоял в ярком свете солнца, осматривая помещение.

— Когда вы снова открываетесь?

Куинн спустился со стремянки.

— Четвертого числа следующего месяца.

— Круто. Тогда увидимся.

И только, когда он ушел, они все кое-что осознали.

Человек был даймоном.

И он только что вышел наружу при дневном свете.

— Вот дерьмо, — выдохнул Дев. — Ребята, думаете Темные Охотники знают?

Фанг покачал головой.

— Нет, и я думаю, Темных Охотников скоро ждут серьезные неприятности.

Эпилог

Две недели спустя

Фанг лежал в кровати, полностью обнаженный, с Эйми прижавшейся к нему. Боги, здесь он чувствовал себя так хорошо…

Он обожал то, как выглядела ее кожа, сияющая в утреннем свете, ее растрепанные волосы и губы, припухшие от его поцелуев. Не было ничего лучше этого.

— Ты когда-нибудь собираешься заявить на меня права? — прошептала она, в то время как ее рука вырисовывала круги на мускулах его живота.

— Я думаю, это полностью зависит от вас, моя леди, — в их мире создание пары было решение, которое принимала исключительно женщина.