Великая пустыня.

В тысяче километров севернее Тиреграда

Флориан Келерой

Минутные стрелки накручивали шестой час на свои крошечные оси. Сначала я развлекалась, рассматривая пейзаж за окном: причудливые розовые дюны дрожали, ветер, искусный скульптор, без устали выводил их совершенные грани. И правда как море. Не прощающее ошибок. Накроет обычной волной – выплывешь, накроет песчаной – барханы тщательно и заботливо высушат твой труп в своих раскаленных недрах. Постепенно ландшафт менялся. Вскоре мы уже летели над золотисто-красными дюнами, затем над ослепительными белыми.

Вздохнув, я опустила шторку и занялась изучением устройства летающей машины в тонком диапазоне. Панели померкли, явили начинку аппарата. Что-то как-то все сложно. Сотни трубок переплетались замысловатым образом, везде гайки, болты, насосы двигаются, топливо в баках плещется, перетекает под днищем по раструбам, тяги щелкают, отклоняются. И все тусклое, механическое. Унылое. Ни одного заклинания.

Ан нет, один артефакт все же в кабине отыскался. На цепочке болтался, над макушкой пилота. Компас, кажется. Магнитная стрелка упрямо указывала на север, другая, перпендикулярная ей – на риски с цифрами, нанесенными на пузатое защитное стекло. Если я правильно разобрала тончайшие энергопотоки в магической схеме, это высотомер – настоящий шедевр структурной инженерной мысли. Только зачем он тут? На борту воленстирского аппарата, способного определить высоту примитивными варварскими методами?

Размышлять о всякой ерунде тоже наскучило довольно быстро, и я переключилась на Тира, попыталась расспросить его о храме Миражей. Командующий всю дорогу гипнотизировал иллюминатор и отрываться от своего занятия не спешил, поэтому либо вообще игнорировал мои вопросы, либо отвечал неизменное «сама увидишь».

Когда я уже скрежетала зубами от нетерпения и незаметно для себя била пяткой по полу, Тир наконец отстегнул свои ремни. Машина сразу пошла вниз. Прилетели? Ну и где этот страшный храм Миражей? Я сунула любопытный нос в окно, но там все так же маячила лишь бескрайняя белоснежная песочница под абсолютно нереальным индиговым небом.

– Флориан, иди сюда, – поманил меня Тир, одновременно опуская красный рубильник.

Истошно запиликали, замигали маячки, пандус рывками поехал вверх, а в кабину ворвался жаркий сухой ветер и оглушительный рев моторов.

Интересненько…

Я ухватилась за трос, осторожно подкралась к краю, даже наклонилась над пропастью.

Вау! Дух захватило, по спине побежали бодрящие опасностью мурашки. Внизу стремительно проносились девственные пески, вот тут, рядом, не через стекло, кажется, только руку протяни и дотронешься.

– Сходим, – произнес позади Бирлек и, взяв меня за локоть, просто… вышвырнул за борт.

Ах, ты-ы-ы-ы!!! Гад!!!

Барханы ближе-ближе.

Раз. Кувырок. Два.

Плюх!

Песок принял меня, как пух, и я покатилась кубарем с горки.

Ай-ай-ай!!! Обжигает!!! Вскочив, стала лихорадочно отряхиваться, пританцовывая на месте, – подошва-то у тапочек тонкая! Скоре-э-э-эй!

Домчав до теневой стороны дюны, я запахнула плащ, нацепила очки, непрестанно поливая мистера Блестящую Голову и весь его великий род нецензурной бранью! Заглушил ее вой аппарата. Заложив крутой вираж, он развернулся и, рассекая каленую небесную синеву серебристыми шлейфами, ушел на юг.