|
Во-вторых, он не помнит, видел ли ее когда-нибудь. Она тоже выставляет напоказ груди. Они у нее прекрасны, похожи на груди эльзаски. Она сказала, протягивая ему кончики пальцев: - Всегда полезно иметь среди своих знакомых акушера. Вдруг вы мне когда-нибудь понадобитесь... Теперь он был недалеко от жены и узнал человека, с которым она так оживленно и доверительно беседует. Это актер, который ведет курсы по драматическому искусству, те самые, что посещает его дочь Элиана. Он казался гораздо старше, чем в своих фильмах, - старше, чем Шабо. У него была нелепая привычка: каждые несколько секунд он закрывал глаза и встряхивал головой, словно отгоняя назойливую муху. Элианы не было видно ни в большой гостиной, ни в соседней, маленькой, где Ламбер и два его гостя, сидя в больших креслах, были заняты серьезным разговором. Они курили сигары, не обращая внимания на общество. С таким же успехом они могли бы встретиться в рабочем кабинете. И действительно - словно по негласному приказу, вокруг них установилась зона тишины и спокойствия. Шабо встретился взглядом с женой, но она ничуть не смутилась оттого, что ее застали врасплох за дружеской беседой с любовником дочери. Он не знал, что они настолько близки. Филипп спросил: - Ты знаешь его? Шабо сказал, что не знает. Тот так и не встал. - Мой шурин, знаменитый профессор Жан Шабо. Ну а что касается нашего друга - кто же его... Еще бы! Разумеется, кто же его не знает! Его знают везде! Здесь собрались одни знаменитости. Даже эти две женщины, от которых бросает в оторопь, что взгромоздились на табуреты у стойки, словно на насест, тоже чем-нибудь да прославились. Если только это не восковые манекены. Казалось, у них нет возраста, а лица размалеваны первыми попавшими под руку красками. Волосы цвета пакли, уложенные а-ля Мария-Антуанетта, вряд ли свои; в противном случае парикмахер сыграл с ними злую шутку. Филипп зашептал: - Не буду тебя представлять, они к этому часу обычно уже ничего не соображают. Но ты их, наверное, встречал в Каннах или в казино Довиля... - Не встречал... Впрочем, будучи на юге, он никогда не заезжал в Канны, а выбирал один из мелких спокойных портов между Марселем и Тулоном. Кроме того, как бы это ни выглядело смешно в глазах всех этих людей, он ни разу не был в казино Довиля. - Это мать с дочерью, но их часто путают. Обе мертвецки пьяны. Впрочем, они и за стол сели уже хорошие. Шабо пропускал все это мимо ушей. Не его дело. Его просили прийти он пришел. Но он не обязан притворяться, будто он с ними одного поля ягода. - Они так называемые американки; дочь, насколько я помню, замужем за тракторным магнатом, он весь год живет в Детройте. По-французски они говорят так же свободно, как по-английски, только с сильным центральноевропейеким акцентом... Не все ли ему равно? Они скорее внушали ему страх, эти женщины, с их сверкающими украшениями на груди, запястьях и пальцах, с остекленевшими глазами; они смотрели прямо перед собой, но, казалось, ничего не видели. - В Штатах они почти не бывают... Мимо проносили поднос, и Шабо чуть было не схватил бокал, но при Филиппе не осмелился. - Графиня М. Она уже протягивала ему округлую руку и с улыбкой шептала: - Мы очень близко знакомы, не так ли, профессор? Все-таки хотя бы одним связующим звеном оба мира соприкасались. Он никогда не видел ее такой, какой она была здесь, - сияющей и возбужденной. |
