Мы возвращаемся в гостиницу другой дорогой. Проезжаем район, судя по виду, не самый благополучный. Темные от времени двухэтажные домишки старой постройки, много пустующих, с окнами, забитыми листами фанеры или деревянными щитами. На других домах – окна забраны решетками, много пустырей, огороженных заборами из стальной сетки.

Пешеходов почти не было видно. Бродяга катил магазинную тележку, заполненную свертками и тряпками, другой бродяга сидел на тротуаре и курил самокрутку. Он искал глазами человека, у которого можно попросить мелочь, но людей не было.

В тесном проулке, где даже нет асфальтовой дороги, между двух заколоченных домов стоит тяжелый тягач, совсем новый. Но лобовые стекла разбиты. Сто процентов, – машину недавно угнали и бросили здесь, возможно, разграбили товар из прицепа, а полиция здесь еще не проезжала, поэтому ничего не знает о случившимся. Надо бы им позвонить. Достаю из бардачка мобильник, однако он не подает признаков жизни, – слишком давно я его не заряжал.

Останавливаемся на светофоре. Впереди никого и сзади тоже.

– Смотри туда, – говорит Рита. – Видишь?

Чуть дальше посередине двухрядной дороги на желтой разделительной полосе стоит смуглый парень, голый до пояса. На голове летняя светлая кепка. Внешность ресторанного вышибалы: накачанный, плечистый. В одной руке бутылка виски, на дне которой плескаются мутные недопивки. На кулак другой руки намотана довольно толстая цепь. Парень делает круговые движения рукой, разматывая длинную цепь, а затем снова наматывает ее на кулак. Он с интересом поглядывает на нас, губы растягиваются в змеиной полуулыбке.

– Ничего особенного, – отвечаю я. – Ну, стоит парнишка… Уже и постоять человеку нельзя?

– Господи. Почему тут нет полиции?

– На эту тему можно докторскую диссертацию написать. Если коротко: чем бедней район, тем меньше полиции. Кстати, как ты сюда заехала?

– На картах гетто для черных никак не обозначены, – отвечает Рита. – И районы с высокой преступностью тоже не обозначены.

Секунды едва ползут: красный свет горит бесконечно долго. Парень подносит ко рту горлышко бутылки, делает глоток. Здесь дорога только вперед, свернуть некуда, и с этим персонажем нам не разминуться.

Мне это место активно не нравится. На одной стороне два брошенных дома, пространство между ними заставлено мусорными баками и какими-то пластиковыми пакетами, забитыми истлевшими газетами. Возможно, за баками и тюками с мусором прячутся друзья этого деятеля. Напротив пустырь, обнесенный металлической сеткой, на втором плане еще один ряд брошенных домов с заколоченными окнами.

Когда этот парнишка ударит цепью по капоту или лобовому стеклу, и я выскочу из машины, тут же из своего укрытия появится еще пара крепких ребят. У меня не будет никаких шансов. Мы лишимся машины, денег… Это в лучшем случаи, – о худшем варианте я не думаю. Можно попытаться проскочить, но это вряд ли получится.

Вытаскиваю мобильный телефон с севшей батареей, подношу его к уху. Парень внимательно смотрит на меня и поигрывает цепью. Наши взгляды встречаются, я беззвучно открываю рот, якобы разговариваю по телефону и не отвожу взгляда от парня. Рита надевает темные очки. Загорается зеленый.

– Не двигайся с места, – говорю я Рите.

Хорошо, что сзади машин нет. Я продолжаю этот спектакль еще полминуты. Рита трогается, мы медленно проезжаем мимо. Трюк срабатывает. Парнишка опускает руку с цепью и провожает нас тяжелым взглядом. Он решил, что я вызвал полицию и отказался от задуманного, не рискнув лезть на рожон.

Кажется, направляясь в "Шесть флагов", мы пересекали мост через Миссисипи. Значит, нам нужен мост.