Добрую Мадану он тоже не обошел вниманием:

– Прощай и ты, любезная матерь халдеев! Я приятно провел с тобой время, и если ты пожелаешь себе такую же ложку, как эта, я с удовольствием вырежу тебе ее, для того чтобы ты вспоминала покидающего тебя друга. Салам, умная и верная! Салам!

Мадана с Ингджой не поняли его речь, но восприняли ее доброжелательно. Мадана даже вышла вместе с Халефом из хижины, чтобы его немного проводить.

Я глянул через дверное отверстие на расположение звезд, чтобы вычислить время – у меня отняли даже часы. Было около десяти.

– Осталось еще два часа до полуночи. Когда мы отправляемся? – спросил я девушку.

– Через час.

– Сейчас время особенно ценно, я не могу поговорить с духом пораньше?

– С ним нужно говорить ровно в полночь. Он разгневается раннему приходу.

– В моем случае этого не случится.

– Ты это точно знаешь?

– Вполне определенно.

– Тогда давай пойдем сразу же, как только вернется Мадана.

– Хорошо. У нас есть свечи?

Она молча показала мне несколько коротких камышовых тростинок, пропитанных бараньим жиром, и зажигалку. Затем сказала:

– Господин, у меня к тебе будет одна просьба.

– Я слушаю.

– Простишь ли ты моего отца?

– Да, но только ради тебя.

– Но мелек все равно будет на него гневаться!

– Я успокою его.

– Благодарю тебя!

– Ты не узнала, у кого мое оружие и другие мои вещи?

– Нет. Вероятно, они у отца.

– Где он может их хранить?

– Домой он ничего не приносил, я бы непременно заметила.

Наш разговор прервала возвратившаяся Мадана.

– Господин, – сказала она, гордо усмехаясь, – твой слуга очень смышлен и вежлив.

– Почему?

– Он дал мне кое-что; этого я уже не получала долгое время: поцелуй, долгий поцелуй.

Думаю, что при этом наивно-гордом признании у меня вытянулось лицо. Халеф – и поцелуй? Этой старой, но милой и «благоухающей» Мадане? Поцелуй в то самое «отверстие»? Это мне казалось маловероятным. Поэтому я спросил:

– Поцелуй? Куда?

Она протянула мне растопыренные коричневые пальцы правой руки.

– Вот сюда, в эту руку. Это был такой поцелуй, какой дают только благородным девушкам. Твой слуга – человек, вежливость которого достойна похвалы.

Значит, всего лишь поцелуй в руку! Тем не менее это был героический поступок моего бравого Халефа, к которому его наверняка подтолкнула привязанность ко мне.

– Ты можешь гордиться этим, – отвечал я. – Сердце хаджи Халефа Омара полно благодарности к тебе, потому что ты так дружелюбно заботилась о моей персоне.

Тут она невольно протянула мне руку, как будто хотела получить еще один поцелуй, но я спешно добавил:

– Теперь тебе остается ждать, пока я снова не попаду в Лизан.

– Я подожду, господин.

– Сейчас я пойду с Ингджой к пещере. Что ты сделаешь, если, до того как мы вернемся, сюда кто-нибудь придет?

– Не знаю. Эмир, дай мне совет!

– Если ты останешься здесь, то на тебя падет гнев того, кто придет. Поэтому будет лучше, если ты спрячешься до нашего возвращения.

– Я последую твоему совету и пойду туда, откуда смогу наблюдать за хижиной, чтобы вовремя заметить ваше возвращение.

– Тогда, Ингджа, нам пора.

Я рассовал по карманам оружие и надел поводок на собаку. Девушка пошла впереди, я – вслед за ней.