Потом какой-то фриц, пришедший самостоятельно, стал требовать встречи с помощником коменданта. Фриц был худым, длинным и эмоциональным. Размахивая руками, этот нарушитель спокойствия на корявом русском кричал, что он коммунист и что у него неотложное дело, которое может решить или товарищ комендант, или его первый заместитель. Некоторое время посмотрев на немца, я отодвинул поклонника Тельмана в сторону и спросил у дежурного:

    – Послушайте, капитан, где ваш посыльный? Он двадцать минут назад ускакал на поиски моего человека. Может, он в пути заблудился? Может, стоит еще одного послать?

    Тот поднял на меня красные с недосыпу глаза и спокойно ответил:

    – Людей больше нет. А вы, товарищ майор, пока сядьте вон на ту лавочку. В конце концов вашего человека найдут и пригласят.

    Скептически глянув на красноглазого, решил последовать его совету и отошел в сторону. Мое место моментально занял подпрыгивающий ротфронтовец, так что легкой жизни у капитана все равно не получилось. Еще минут через десять я, пробормотав под нос: «Это просто херня какая-то», опять подошел к дежурному. Тот удивился:

    – Что, еще не пришел?

    И видя мой отрицательный ответ, поднял трубку стоящего рядом телефона, затребовав к себе какого-то Загорулько. Через пару минут появился массивный старшина, которому капитан приказал мухой отыскать посыльного. Тот поинтересовался – какого именно?

    – Федорчука! Федорчука, мать вашу! Быстро эту беременную каракатицу ко мне! Вон, товарищ майор уже час ждет, пока этот чудила приказ выполнит!

    На сей вопль старшина невозмутимо ответил:

    – Ни, товарищу капитан. Це не вийдэ. Я його зарестував. Он вже на гауптический вахти находытся, за прэрэкания з старшим по званию.

    Пока дежурный, хлопая глазами, переваривал эту новость, я, взяв ревнителя уставов за плечо и развернув к себе, веско сказал:

    – Загорулько, у тебя есть пять минут, чтобы привести нужного мне человека. Не уложишься в отведенное время, я, как начальник политотдела восемнадцатой гвардейской дивизии, тебе такую веселую жизнь устрою, что десять суток на «губе» раем небесным покажутся! Выполнять!

    – Товарищу майор, а кого вызвать трэба?

    Окинув взглядом готового рвануть куда требуется Загорульку и не выходя из образа, я процедил:

    – У дежурного узнай, – после чего демонстративно посмотрел на часы.

    Через несколько секунд старшина испарился, а я подумал, что хитрость города берет. Да стой тут хоть командир полка, это не придало бы такого ускорения штабному жителю. А вот связываться с крайне говнистыми политруками опасаются все более-менее разумные люди.

    Старшина оказался не просто разумным, а еще и опытным, поэтому уже через три минуты я здоровался со старшим лейтенантом Одинцовым – молодым, улыбчивым парнем среднего роста, со слегка приплюснутым «боксерским» носом. А еще через пять мы подходили к машинам. Шараф, увидев меня, ухмыльнулся и выдал:

    – Ха, мы думали, ты там жить остался. Или арестовать успели…

    – Арестовали, только не меня… Но комендатура – это всегда полный дурдом. Хорошо, никакого пробегающего мимо полковника не попалось, а то бы точно за что-нибудь зацепился и посадить захотел. Там, блин, все на голову ударенные… Да, знакомьтесь, мужики, – Одинцов Федор, от смежников.