Хью Пентикост. По кривой дорожкеПитер Стайлс – 12
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Телефон упорствовал. Измотанный Питер Стайлз, наконец добравшийся до постели, притворялся, будто не слышит. Вот трубку положили, но тут же снова набрали этот не значившийся в справочнике номер. Целую неделю Стайлз, попав в горнило греко — турецкой войны на Кипре, не мог уснуть под бесконечные перестрелки и бомбардировки. Он улетел с Кипра британским самолетом, потом пересел на американский до Нью — Йорка. Чуть не ползком добрался до своей квартиры па Ирвинг — плейс, позвонил в «Ньюсвью» (в этом журнале он работал), узнал, что его начальник Фрэнк Девери в Вашингтоне, и, попросив бодрую и деловитую секретаршу Элли Уилсон, чтобы его не трогали сутки, провалился в сон. Звонки буравили нервы, точно бормашина. Наконец ради самозащиты Питер потянулся к столику и снял трубку.
— Алло? — Питер, прости, что звоню… Женский голос. Незнакомый. — Да кто это, черт возьми? — Это я, Элли. — Какая такая Элли? — туго соображал он. — Элли Уилсон. — А — а. Просил же тебя, Элли… — Питер, у меня огромная неприятность… — Голос звучал сбивчиво, перепуганно, совсем непохоже на Элли Уилсон, всегда собранную и уверенную в себе. — Элли, завтра я для тебя на все готов. Но сейчас никаких нету сил… — Питер, я… мне совсем худо! — А сколько сейчас времени? — Три часа. — Ночи?! — Да. Но ты, умоляю, приезжай! Я у знакомых, на углу четырнадцатой и Парка. Не так уж далеко от тебя. — Ох, по, ей — богу, Элли… — Питер!!! — То был вопль отчаяния. Он знал ее достаточно хорошо и, прочухавшись, уже не сомневался: произошло что‑то серьезное. Элли Уилсон умела одолевать любые сложности и никогда не паниковала. Теперь же вроде как одурела от страха. — Ладно, приду, коли так уж важно, — буркнул он. Она назвала номер дома. — Фамилия — Вордвел. — А Джордж‑то где? Он не сгодится? Джордж был муж Элли. — Нет! Только не Джордж! — Минут через двадцать буду, — пообещал Питер, — Если не явлюсь, звякни еще, а то вдруг засну стоймя. Будто лунатик, Питер доковылял в ванную, ополоснул лицо. Увидел в зеркале субъекта, мечтающего лишь поспать. Волосы перьями, под глазами круги. Не худо бы побриться и влезть под душ, но, похоже, медлить нельзя. Питер вернулся в спальню, подобрал себе одежду — серые брюки, летняя коричневая твидовая куртка, черная водолазка. Деньги, документы, трубку и кисет рассовал по карманам. С вожделением глянув на кровать, чертыхпулся и вышел на улицу. Надо отшагать три с лишним квартала до ночной закусочной, куда заглядывают таксисты пожевать и глотнуть кофе. Он помахал пятидолларовой бумажкой перед носом пившего кофе сердитого шофера, чтобы тот проехал семнадцать кварталов. Дом оказался современным, многоквартирным. В вестибюле восседал швейцар. — К Вордвелу, — сообщил ему Питер. — К доктору? — Сколько их тут у вас? Сообщите им всем: приехал Стайлз. Швейцар подошел к коммутатору. Ответили сразу же: — Можете подняться. Пятый этаж, квартира пять — три. Когда Питер вышел из лифта, в дверях квартиры его уже поджидала седая женщина в бледно — голубом халате. — Фрэнсина Вордвел, — назвалась она. |
