В свою защиту ему и в голову не могло прийти, что для осуществления задуманного, мужчина сговорится и осуществит план, который включал в себя изнасилование подонком собственной сестры только для того, чтобы устроить ловушку Ричарду. Несмотря на все, что Ричард повидал на своем веку, эта глубина человеческой порочности до сих пор ускользала от него. Он поблагодарил Шакала Тулина за то, что тот исправил эту оплошность, отделив голову от тела. К несчастью, у Тулина было шестеро сообщников, и хотя в целом они демонстрировали поразительное отсутствие должной подготовки, одному из них удалось достать его.

Мимо мелькали стволы деревьев, огромные адрианглийские сосны, прямые, как мачты. Его дыхание стало прерывистым и болезненным. Обжигающая боль жевала его бок, кусая рану с каждым шагом.

Далекий вой прокатился по лесу. У работорговцев были собаки, а он оставлял кровавый след. Он попал в настоящую передрягу и не понимал как из нее выбраться.

Деревья закачались вокруг него, становясь расплывчатыми, а затем снова вернулись в фокус. Его зрение ухудшалось. Ричард встряхнулся и двинулся вперед. Он должен был добраться до границы. За границей лежала Грань. С лесами Зачарованного, простирающимися на многие мили во всех направлениях, Грань была его единственным шансом. Не то чтобы Эджеры помогут ему по доброте душевной. Он родился в Грани и лучше других знал, что в пространстве между мирами каждый сам за себя. Но у Эджеров, у этих параноиков и подозрительных людей, были пистолеты и зудящие пальцы на спусковых крючках. Если они заметят группу вооруженных работорговцев, проезжающих по их земле, то будут стрелять в них из принципа.

Головокружение охватило его, отбросив к стволу дерева. Ричард ухватился за ароматную кору, чтобы не упасть, его пальцы прилипли к смоле, и он приказал деревьям перестать вращаться. Давай, возьми себя в руки. Так умирать нельзя. По крайней мере, он мог уйти в сиянии славы, а не истекать кровью под какой-то сосной.

Лес превратился в серое, мокрое от дождя болото. Ричард ощутил резкий аромат болотных трав, смешанный с запахом стоячей воды. Он узнал бы этот запах где угодно — он вырос, окутанный им. Он побежал по грязной земле к поляне, окаймленной кипарисами. Широкие ямы зияли в земле, как темные рты. Он проверил первую и увидел тело ребенка, бледное, худое, плавающее лицом вниз в двух футах коричневой воды…

Ричард затряс головой, отгоняя воспоминания, он снова оказался в лесу. У него были галлюцинации. Великолепно. Он оттолкнулся от ствола и продолжил двигаться.

Вдалеке, западнее, прокатился еще один собачий вой. Должно быть, они разбились на две группы. Они были трусами, но у них был большой опыт преследования беглых рабов, и они были удручающе хороши в этом.

Кустарники резко оборвались, за ним он увидел овраг, но было слишком поздно. Ковер из иголок зашевелился под ногами, край холма обвалился, и Ричард покатился вниз по склону, врезавшись в дерево. Ребра хрустнули, и боль пронзила его бок.

Болотная грязь хлюпала под ногами. Какой-то человек бросился на него, лавируя между ямами, с мечом в руке, широко разинув рот в крике, его мокрые волосы прилипли к голове из-за дождя. Ричард рубанул. Тело развалилось перед ним на части. Еще один работорговец атаковал слева. Второй взмах меча Ричарда, и голова работорговца скатилась с плеч и упала в ближайшую яму. Красная кровь хлынула из обрубка шеи и брызнула на ил…

Реальность обрушилась на Ричарда в приступе агонии. Он стиснул зубы, неуклюже перекатился на четвереньки, как ребенок, который учится ходить, и заставил себя встать. Знакомое тупое давление сдавило его кожу и внутренности. Он сделал шаг вперед, и стена магии сдавила его.