Изменить размер шрифта - +
Ожоги трудно излечить полностью, но мы имели с ней небольшой успех.

Бреннан перевернул страницу.

— Это сверхъестественно.

— Ты не отдаешь себе должное, моя дорогая, — пробормотала герцогиня.

Ей пришлось заставить его пролистать альбом.

— Я считаю, что есть еще более худшие случаи.

Бреннан перевернул страницу. Другую. Еще одну. Его рука замерла.

В яблочко.

— Этот человек. — Бреннан повернул альбом, держа его одной рукой так, чтобы ей было видно. На нее смотрела фотография Ричарда. Он выглядел на несколько лет моложе. Волосы у него были длиннее, но изображение безошибочно напоминало листовку с Охотником.

В тихом голосе Бреннана звучали стальные нотки приказа.

— Расскажите мне об этом человеке.

Леди Оливия подняла брови. Шарлотта наклонилась вперед, глядя на изображение.

— Это не самый худший случай.

— Пожалуйста. Побалуйте меня.

— Хорошо. Он был солдатом, одним из тех чрезвычайно опасных, тайных типов. Ну, знаете, таких, которых отпускают в лес с ножом и веревкой, а через неделю возвращают, после того как они в одиночку уничтожили вражеский легион. Он был очень тяжело ранен. Его печень и почки были пронзены копьем, и к тому времени, когда его привели ко мне, он был в бреду. Он продолжал рассказывать о самых значимых моментах своей жизни… о том, как его выбрали в отряд, о рождении сына и о том, как лорд Маэдок вручил ему Щит Доблести.

— Вы уверены? — Лицо Бреннана стало совершенно плоским.

— Да. Лихорадка делает с умом странные вещи. Он все говорил и говорил о глазах сына и поведении лорда Маэдока. Думаю, что после церемонии он провел некоторое время с лордом Маэдоком, и это было самым ярким воспоминанием его службы. Его исцеление заняло около шестнадцати часов. Я была измотана и нуждалась в отдыхе. Когда на следующий день я пришла проведать его, его уже забрали какие-то солдаты.

— С Маэдоком? — повторил Бреннан. — Он был их командиром?

— Да. Я была расстроена тем, что Колледж отпустил его… на самом деле он был не в состоянии путешествовать, и поэтому я заставила персонал получить приказ об увольнительном, чтобы я могла проверить его состояние. Разве это важно?

Бреннан закрыл альбом и повернулся к леди Оливии.

— Вы рассказывали нам об апельсинах, ваша светлость?

 

РИЧАРД изучал себя в зеркале. Человек, который смотрел на него, был совсем не похож на него. Украденное лицо, украденная одежда, чужой меч. Это всего лишь инструменты, сказал он себе. Орудия его ремесла. Она все равно любила его. Она любила его.

Кто-то быстро и отрывисто постучал в дверь. Колин, его троюродный брат, взглянул на него. Ричард кивнул. Колин распахнул дверь.

Бреннан вошел, едва не сбив Колина с ног. Его лицо светилось мрачной решимостью. Позади него Рене остановился в дверях, его лицо было бескровным.

— Бери свой меч и пойдем со мной, — сказал Бреннан.

— Что-то случилось?

— Кэссайд, возьми свой меч.

Ричард пристегнул рапиру. Бреннан резко развернулся и вышел. Ричард последовал за ним, шагая бок о бок с Рене по коридору. Они поднялись по лестнице, пересекли еще один коридор и вошли в лифт из металла и стекла. Бреннан набрал код на панели, и маленькая кабина скользнула вверх. Мелькнул камень, и в кабину хлынул дневной свет. Они поднимались прямо по стене замка.

— Охотник принадлежит Маэдоку, — сказал Бреннан. — Он его создание.

— Ты уверен? — спросил Рене.

Бреннан повернулся к нему с искаженным яростью лицом, и Рене отступил на шаг.

— Это было очень умно с его стороны: использовать Охотника, чтобы дестабилизировать работорговлю, выставить меня слабым, разжечь недовольство, поскольку все мы потеряли деньги.

Быстрый переход