Симна презрительно усмехнулся, не заботясь о том, как к этому отнесется лоснящийся хищник; его самого поразило, как мало вещей его теперь волнует.

– Для тебя на первом месте так и остались еда, секс, сон. Да? В смысле культуры ты ничего не приобрел от общения с нами. Ровным счетом ничего!

– Напротив, – возразил Алита. – За прошедшие недели я очень много узнал о человечестве. Я понял, что его культура полностью подчинена еде, сексу и сну. Единственная разница между нами состоит в том, что ничего из этого вы как следует делать не умеете.

– Клянусь когтями Гинвара, вот что я тебе скажу…

Эта дискуссия была прервана громким криком впередсмотрящего. Сидевший на верхушке грот‑мачты матрос куда‑то показывал рукой и орал. Преисполненный желания продолжить диалог с большим котом, Симна с любопытством глянул в направлении руки моряка.

Сначала он ничего не увидел. А потом заметил нечто очень знакомое. Симну окружили возбужденные члены команды и потащили вперед. Впрочем, ни в какой помощи северянин не нуждался.

Этиоль Эхомба стоял на краю маленького самодельного причала, небрежно махая рукой «Грёмскеттеру». Если не считать одной‑двух прорех на его рубахе и юбке, он выглядел вполне здоровым и спокойным.

Станаджер выкрикивала команды с неожиданным волнением в голосе. Главный парус был свернут, и с кормы спустили морской якорь, чтобы замедлить ход. Как она торопливо объяснила Сймне, ей не хотелось рисковать, бросая якорь и останавливаясь, вдруг объявится погоня, посланная Мастерами ворот.

Северянин с ней не спорил. Он придерживался точно такого же мнения, когда речь заходила об осторожности.

Спустили на воду шлюпку под командой самого Териуса. Она сняла ожидающего Эхомбу с причала, и шесть сильных гребцов мигом доставили его на «Грёмскеттер». Якорь подняли и теперь уже поставили все паруса.

Друзья с нетерпением ждали, когда Эхомба взойдет на борт. Симна хотел пожать высокому южанину руку, но, сбитый с ног, покатился по палубе, так как мимо него промчался Хункапа Аюб. Тот заключил пастуха в объятия, грозившие его задушить. С рулевой палубы с притворным безразличием за ними наблюдала Станаджер Роуз.

Когда Эхомбе наконец удалось освободиться от удушающей хватки Хункапы, Симна задал вопрос, который беспокоил его с того самого момента, как они увидели пастуха, одиноко стоящего на причале:

– Я наполовину верю, что ты именно тот, за кого себя выдаешь: всего‑навсего скромный пастух и овцевод. – Он махнул рукой в сторону той части реки, которая осталась далеко позади. – Однако другая моя половина удивляется не только тому, как тебе удалось бежать от Мастеров ворот и их приспешников, но и тому, как ты ухитрился появиться посреди Эйнхарроука впереди нас. Мне известно, что ты умеешь играть на флейте и извергать небесные ветры и белых акул из своего оружия, но я не знал, что ты умеешь летать.

– Я не умею летать, друг Симна. – Улыбнувшись и поклонившись капитану, пастух, видимо, ничуть не пострадавший в результате своего приключения, пошел вперед. – Во всяком случае, не лучше, чем птица без крыльев. Однако я умею плавать.

Как это уже случалось с ним бессчетное количество раз, Симна ибн Синд не понял слов пастуха.

– Во Времени на плаву удержаться труднее, чем в воде, мой друг, но возможно. Нас, наумкибов, учат плавать с раннего детства. Это необходимо, когда живешь так близко к морю. – Сунув руку в карман, он начал нежно перекатывать в пальцах оставшиеся береговые камушки. Никогда раньше Симна не обращал на это внимания, теперь же, услышав, как они трутся друг о друга, северянин вздрогнул.