Я сжала кулаки.

 - Ты смог бы это сделать? Повернуться спиной к Элизабет и всем будущим жертвам Крамера, зная, что будет происходить? Ты позволишь этому выродку победить –

 - Это не игра, Котёнок, - перебил он. – Это жизнь, и несправедливость всегда будет существовать, как ни тяжело это принимать. Мы постараемся, но если потерпим неудачу, значит, потерпим неудачу. И двинемся дальше.

 Я втянула в себя воздух, чтобы сказать ему, что я думала об этом капитулирующем настрое, но под твёрдым, понимающим взглядом Кости, я выдохнула его не тирадой, а долгим вздохом. Крамер был таким явным злом, расхаживающим на свободе, что чувствовалось предательством по отношению ко всем пострадавшим женщинам признавать, что Крамер может использовать своё призрачное состояние, чтобы вечно избегать наказания. Моей рефлекторной реакцией было закричать:  Чёрта с два, я поймаю тебя, даже если это последнее, что я сделаю!  

 И вот так Элизабет позволила охоте на него заполнить свою жизнь, пока не осталось места ни для чего другого. Часть меня всё ещё хотела обозвать Кости бессердечной сволочью за то, что он даже подумал когда-нибудь отказаться от охоты на Крамера, но это говорило бы лишь моё отрицание. Я не имела в виду эти гадкие слова, и они были неправдой; тем не менее, они кипели близко к поверхности. Понимание, что я собиралась наброситься на человека, которого люблю, из-за того, что он указывал на вполне очевидный факт, что мы живём в мире, где иногда добро не побеждает зло, и хорошие люди не всегда скачут навстречу закату, заставило меня понять, как далеко я ушла вниз по дорожке Элизабет.

 Я всё равно восхищалась её силой воли при этих повторяющихся, ужасающих обстоятельствах, но сейчас мне стало ещё и жаль её. Элизабет жила для того, чтобы победить Крамера и ничего больше. Насколько богаче были бы долгие годы её существования, если бы она всё ещё искала способ остановить Крамера, но жила и для чего-то другого, например дружбы или любви?

 - Ты не потеряешь меня из-за этого, - сказала я, наконец. - Победить Крамера - моя цель, и я чертовски постараюсь сделать это, но ты, Кости ... ты - моя жизнь, и всегда ею будешь.

 Он встал, схватив меня за руку. Он медленно поднёс её к губам, целуя кольцо, которое впервые надел на мой палец два года назад. Затем его рот двинулся вверх по моей руке, задерживаясь на запястье, прежде чем продолжить свой путь. Он не отрывал от меня глаз. К тому времени, как он добрался до плеча, я дрожала от желания и других, более глубоких, эмоций. Мне хотелось выплакаться за все те годы, что я позволила обстоятельствам разлучать нас, я хотела сорвать с него брюки, чтобы он мог оказаться внутри меня, чтобы мы были так близко друг к другу, как только могут два человека.

 Стон вырвался из меня, когда его рот коснулся моей шеи, дразня губами и клыками чувствительную кожу. Он схватил меня за запястья, когда я попыталась скользнуть руками по его спине, и нежно прижал их к моим бокам. Теперь мой стон был полон лёгкого разочарования. Хотя он был так близко, что его аура задевала меня, словно тёплое невидимое облако, наши тела не соприкасались. Единственный контакт между нами - его губы на моей шее и руки, обхватившие мои запястья, а этого было не достаточно. Когда я двинулась вперёд, он сделал шаг назад, и моя шея заглушила его тихий смешок.

 - Пока нет.

 Да,  пока . Я приблизилась снова, но Кости снова отошёл от меня. Я даже не могла выскользнуть из сорочки, дабы искусить его обнажённым телом, потому что он по-прежнему держал меня за руки в очень мягкой и всё же неумолимой хватке.

 - Кости, - прошептала я. - Я хочу прикоснуться к тебе.

 Его низкий рык пророкотал по моему горлу.