Изменить размер шрифта - +
Взять хотя бы того же Шатохина, пристроился в каком-то охранном агентстве и в ус себе не дует. Один он, Конюхов, как впрягся в это ярмо, так и бредет в борозде. Пока не издохнет, как старый коняга. А ради чего, спрашивается? То-то же.

— Игорь Евгеньевич? — продолжала тем временем вопрошать трубка. — Ну так как вы насчет того, чтобы встретиться?

— Да я бы не против, — Конюхов кашлянул в сторону, — только я не Игорь Евгеньевич, а Николай Харитонович, а фамилия моя Конюхов. Еще не забыл такого?

В трубке возникла непродолжительная пауза, завершившаяся крепким словцом, не очень внятным, впрочем.

— Эй, не отключайся, барсук, я ведь тебя все равно найду, — поспешил уведомить противоположную сторону Конюхов. — А клиент твой рядом со мной, только трубку я ему передать не могу… Нет, он не стоит, лежит… Короче, это очень печальная история, он неудачно упал с девятого этажа. Да, будет лучше, если ты прямо сюда и подъедешь. Куда? В Теплый Стан, а точнее, э-э-э… — Конюхов поднял глаза и прочитал то, что было написано на табличке, прикрепленной к углу дома, из которого вывалился невезучий клиент подавшегося в частные сыщики Амельченко.

Самого Конюхова тоже трудно было назвать везучим, вон уже второй труп на его шею за какие-то полдня. Сначала баба мертвая в зоне отдыха, а теперь этот «летун», который, похоже, что-то искал в ее квартире. Конюхов видел собственными глазами, как там все перерыто. А баба вроде ничего особенного собой не представляла — домработницей в состоятельном семействе, туда Конюхов уже направил своего молодого, не в меру прыткого помощника Степанова и теперь ждал, чего он принесет в клювике. Не в меру, потому что прыткость его проявлялась весьма своеобразно, уж больно быстро он перенимал замашки матерого опера — профессиональный цинизм и стойкое желание отвертеться от любого дела, не обещающего скорого завершения, — при том, что сам Конюхов приобрел сии навыки с опытом, набив немало шишек, а в свои молодые годы, неистово горя на работе, подметок стоптал и штанов порвал несчитано.

Ладно, хватит о Степанове, надо бы подняться в квартиру, посмотреть, не нашли ли чего-нибудь интересного? Не зря же этот Измайлов там шарил перед самым их приходом. Эх, жалко, что разбился, а то, глядишь, уже сегодня дело можно было бы считать раскрытым. А теперь ищи мотивы, выясняй, кто этот Измайлов и что его связывало с некрасивой домработницей Марией Пастушковой. Лишняя морока, одним словом. И суета сует. А Конюхов любил покой и порядок.

Медленно, поминутно останавливаясь и утираясь платком, Конюхов поднялся на шестой этаж, а потом еще с минуту пережидал сердцебиение на лестничной площадке перед распахнутой дверью квартиры убитой. В последнее время тучного Конюхова совсем замучила одышка, а тут еще жара дикая… Нет, нужно поскорее в отпуск, в санаторий, гулять среди елей и дышать озоном, а то ведь так и до инфаркта недалеко. Да уж, заманчивая перспектива, ничего не скажешь, — скопытиться раньше времени, даже до пенсии не дотянув.

— Ну-с, что тут у нас? — вздохнул он, переступая порог и оглядывая стайку понятых, столпившихся в тесной прихожей, встревоженных, как воробьи при виде крадущейся по двору кошки.

— Да есть кое-что, Николай Харитоныч. — Из комнаты выглянул местный участковый, которого они прихватили с собой по такому случаю. — Вот, сами посмотрите.

Понятые словно по команде расступились, и Конюхов увидел чемодан из рыжей кожи, прямо посреди комнаты. Чемодан был раскрыт.

Конюхов подошел и заглянул в его обтянутое светлым шелком нутро: там лежали какие-то картинки.

— Что это?

— Кажется, нам нужен эксперт по произведениям искусства, — многозначительно сказал криминалист, выступивший из-за спины участкового.

Быстрый переход