Искусство строить серповидные корабли, способные сохранить свою форму под ударами океанских волн, пред-определило развитие мореплавания как на Ближнем Востоке, так и в Южной Америке. Но сегодня это искусство сохранилось только на берегах озера Титикака. Когда «Ра II», помещенный в музей «Кон-Тики» в Осло, окончательно высох, то стал плоским, как лепешка, и нам пришлось разыскивать в Южной Америке тех самых мастеров, которые строили его для нас. Только они могли вернуть ему первоначальную форму. Ни современные ученые, ни корабелы не могли решить эту задачу.

— Выходит, древние варвары знали то, что не знаем мы?

— Индейцы аймара с берегов озера Титикака — далеко не варвары. Их предки, жившие на территории современной Боливии, основали замечательную цивилизацию Тиауанако и построили пирамиду Акапана, ничуть не уступающую ни величием, ни размерами как старейшим пирамидам Египта, так и пирамидам Месопотамии.

А еще индейцы аймара построили статую Кон-Тики, которую мы воспроизвели на парусе нашего плота. Инки прозвали этого персонажа Виракоча, что значит «Морская пена», поскольку он был мореплавателем. Завоевав все древние царства на территории Перу и окрест, они стали называть его «Кон-Тики-Веракоча», потому что того же легендарного бога и правителя прибрежные индейцы знали как «Кон», а жившие вокруг озера Титикака — как «Тики» или «Тичи». Испанским завоевателям индейцы Тиауанако рассказали, что этот бог явился их предкам в сопровождении белокожих бородатых людей и что он приплыл из-за океана на кораблях из тростника. Он объявил себя сыном Солнца и построил пирамиду, а затем ушел туда же, откуда пришел. И во всех уголках огромной империи инков испанцы слышали ту же историю, какую четыреста лет спустя на берегах озера Титикака поведали мне индейцы аймара. Совершив свои легендарные завоевания и подвиги, божественный царь и священник со всей своей армией отправился на север, где сейчас расположена республика Эквадор. А потом, достигнув побережья у города Манта, погрузился на суда и уплыл на запад.

Привезти его потомков в Ирак оказалось непростым делом. Август — самый жаркий месяц в болотах, а индейцы аймара живут на высоте четыре тысячи метров над уровнем моря и дышат ледяным воздухом высокогорных Анд. Сперва предстояло забрать всю четверку с их родного острова посреди озера Титикака и поселить их на две недели в джунглях Боливии, чтобы они освоились с непривычным давлением и температурой. Затем их надо было перевезти в Багдад самолетом, прибывающем ночью, чтобы они оказались в гостинице «Райские кущи» прежде, чем установится обычная для этих мест и убийственная для них дневная жара. Только трое из четырех умели строить лодки из тростника, и говорили они исключительно на своем родном языке. Четвертый был переводчик. В его обязанности входило переводить их слова на испанский. Затем я буду с испанского переводить на английский для моего переводчика из Багдада. Тот, в свою очередь, переведет на арабский одному из «болотных арабов», а он донесет смысл сказанного до своих соплеменников, изъяснявшихся только на языке племени мадан.

Я часто думал, насколько символично, что мне придется преодолевать этот многоступенчатый языковой барьер именно здесь, неподалеку от развалин легендарной Вавилонской башни. Я не преминул посетить знаменитые руины. Они представляли собой невыразительную гору песка, вокруг которой валялось несколько кирпичей из глины, и увенчанную табличкой с надписью: «Вавилонская башня». Табличку поставили иракские археологи. Возможно, раньше это было нечто вроде ступенчатой пирамиды. Итак, под моим началом работали люди, говорящие на одиннадцати языках, причем двадцати «болотным арабам», не знавшим иного языка, кроме наречия племени мадан, предстояло научиться плести тростниковые лодки у трех индейцев, изъяснявшихся исключительно на языке аймара.