— Работа, несомненно, греческая, — сказал о них Василий Павлович. — Вероятно, привезены из Афин и украшали какой-нибудь дворец. А скифы перенесли их сюда. Среди них оказались истинные ценители красоты.

Еще более причудливую смесь из самых различных вещей мы обнаружили в углах пещеры. Чего тут только не было! Золотые и серебряные чаши, блюда, щиты, мечи, цепочки с драгоценными камнями. Это и были сокровища, о таинственном исчезновении которых сетовали алчные захватчики крепости. Теперь они попадут в музеи.

Описывать все эти замечательные находки было бы слишком долго, да и бесполезно. Их надо видеть собственными глазами. Но некоторые мне особенно понравились и запомнились.

Там был громадный, в пол-обхвата, золотой фиал, сплошь покрытый удивительно живыми и выразительными рельефными фигурками зверей: львы терзали быстроногих антилоп, над ними кружили орлы, распластав широкие крылья…

Светлане и Наташе особенно понравилось круглое серебряное зеркало. Оборотная сторона его была покрыта особым сплавом — электром, и на нем выгравировано изображение сидящей крылатой богини победы Ники.

Увы, она не долго сопутствовала восставшим… Мечты о солнечном государстве были растоптаны гоплитами. Для немногих уцелевших потайная пещера стала последним прибежищем.

Сумели ли они перехитрить врагов и, переждав здесь опасность, ночью выскользнуть через подводный ход на свободу, уйти в большой мир, чтобы снова скитаться, прятаться, разносить по другим городам и странам неугасимые искры восстания? Или враг устроил на суше засаду, караулил их, и они предпочли погибнуть в этом подземелье от голода и жажды, но не сдаться?

Для одного из вожаков восстания пещера, несомненно, стала гробницей.

Я упоминал, что посреди пещеры лежали на полу золотые украшения, меч и щит с головой Медузы Горгоны. Они оказались здесь не случайно. Нанеся эти находки на план, Василий Павлович вдруг воскликнул:

— Постойте, да ведь это же погребение! Теперь понятно, почему украшения расположены в таком странном порядке. Видите? Здесь лежал человек…

Присмотревшись, мы тоже как будто начали различать очертания некогда лежавшего здесь распростертого человеческого тела. Браслеты украшали запястья, щит покоился на груди убитого воина, а меч с отделанной золотом рукояткой был положен рядом с телом.

Если бы вода не залила пещеру, тело погибшего, может быть, превратилось бы в мумию, высохло. Но море поглотило героя навеки, и только погребальные украшения сохранили для нас его тень…

Кто это был? В письме, найденном в цисте, упоминались два сподвижника Савмака, скрывшиеся в крепости, — Бастак и Аристоник.

— Скорее всего здесь погребен Бастак, — размышлял профессор. — Погребение типично скифское: рельеф на ручке меча в характерном «зверином» стиле, и сам меч короткий, у него массивный эфес с крестовидной сердцевиной. Типичный акинак. Но изображение Медузы Горгоны на щите, конечно, греческое, Восставшие могли похоронить и грека Аристоника по скифским обычаям. Во всяком случае, это еще раз подтверждает, что в восстании принимали участие не только рабы скифы. Оно стало подлинной революцией всех угнетенных Боспора против рабовладельцев.

Меня немножко разочаровало, что не нашлось никаких рукописей или записок о ходе восстания. Но этого и не могло быть, как нам разъяснил профессор. Ведь скифы еще не знали письменности, а среди рабов было немного грамотных. Да и кому пришло бы в голову вести записи в горячке смертельной битвы?

Но это не беда. Когда ученые как следует разберутся в подводных находках, мы наверняка узнаем что-нибудь новое о восстании отважных людей, еще тысячи лет назад мечтавших построить на нашей земле светлое Государство Солнца…

Эпилог… или пролог?

…Сейчас зима.