– Как? Как это он так может, говорить и шипеть одновременно.

Лехе даже обидно стало. Вот ей бы Семен саданул так по очаровательной мордашке, а он бы потом спросил, что да как. Девушка держала в руках Лехин сотовый, когда тот неожиданно задриньчал.

Ваняшин взглянул на него и отвернулся. Не сомневался в том, что звонит – майор Туманов, или этот противный капитан Грек. Только, как ответить, когда руки склеены липкой лентой, а морда разбита.

– Ты что ли куда нажала? – рявкнул на девушку Семен. Та испуганно отшатнулась и покрутила головой.

– Нет. Никуда я не нажимала. Это, наверное, ему звонят, – кивнула она на Ваняшина, прижавшегося спиной к забору. Кроме выбитого зуба, Семен еще умудрился садануть ногой по правой почке.

– Ну что, кончать ментенка будем? – отвалив тяжелую челюсть, спросил Семен, угрюмо уставившись на Ваняшина. И перед глазами лейтенанта все закружилось, когда увидел в руке у Семена пистолет. Но, властный голос, не терпящий возражений, вернул Ваняшина к жизни.

– Погоди. С этим мы всегда успеем. В крайнем случаи используем его, как прикрытие. А пока, пусть в подвале посидит. Там прохладно. Самое место, ему раны подлечить. Крысы кровь любят.

Услышав про крыс, Маша поежилась, впервые взглянув на молодого парня с жалостью. «Боже мой, что они с ним делают?» – подумала она, испугавшись. Не ожидала, что все зайдет так далеко. А они, просто звери. Так издеваться над человеком, пусть даже ментом, нельзя.

Вечером Семен затащил ее в постель, и не смотря на отчаянное сопротивление, легко овладел девушкой. Юрий, как и в прошлый раз не вступился за нее. Сидя в соседней комнате, он спокойно наблюдал в открытую дверь, как огромный Семен навалился на девушку, прижав ее к кровати, на которой совсем недавно она занималась любовью со стариком Академиком. Пусть теперь потешит молодого. Видел, как застонала она, когда Семен грубо забросил ее ноги себе на плечи. Улыбнулся и не поленился встать, подойти и закрыть дверь. Хотя Семен и не стеснялся его. Даже наоборот, пригласил, увидев Юрия в дверном проеме.

– Присоединяйся. Сделаем «бутерброд». Вон какая она вкусная.

Юрий отказался. На эти забавы, двух извивающихся на постели тел, он смотрел глазами умудренного жизнью человека. Захотели порезвится? А чего они стоят в этой жизни? Тупица Семен, готовый проломить череп кому угодно за бутылку водки. И эта молоденькая, шалашовка, неудачница. Не пригодная ни на что, кроме, как раздвигать пошире ноги. Ненасытная сучка. Таких как Семен, чтобы ее удовлетворить, нужно пятерых. В ближайшем будущем от них придется избавляться. Даже от Семена. И Юрий сделает это не жалеюче.

Когда Семен вырубился мертвым сном, Маша тихонько выскользнула из-под одеяла. Быстро натянула трусики, одела шорты и майку. Одежда Семена лежала на кресле. Запустив руку в карман его брюк, девушка достала ключ от подвала и крадучись вышла из комнаты. На минуту остановилась за дверью, прислушалась. Храпит Семен как храпел, и девушка успокоилась. Намаялся на ней здоровяк, удовлетворяя свою похоть. Выложился весь, хоть за ногу дергай. А как Юрий?

Она подошла к двери, за которой в маленькой комнатенке, где едва умещалась кроватка, спал Юрий. Прислушалась. Тишина за дверью. Спит, наверное, бывший ее любовничек. Поздно уже. Время два часа ночи. И Маша босиком пошлепала по лестнице на первый этаж. Сама поражаясь тому, что в тишине огромного дома совсем не слышно ее шагов, словно вовсе и не она сбегает вниз, а ее сознание, воплотившись в некую телесную субстанцию. А сама она еще там возле Семена.

Выскользнув через веранду на улицу, она подбежала к двери, на которой висел здоровенный замочище, и прежде чем отпереть его, тихонько позвала:

– Эй, милиционер?

Услышала шаги, а потом тихий шипящий голос Ваняшина:

– Ну, чего тебе? Скучно стало? Посмеяться пришла?

Живой еще мент.