Тяжело вздохнув, Санькина бабушка сердито посмотрела на внука.

— Он сам убежал, — снова захныкал Санька, — я не виноват, вот честное-пречестное слово, он сам.

— А дочка что? Очень огорчилась, когда обо все узнала? — с нетерпением спросила Лешка.

— Еще бы! А отцу попросила ничего пока об этом не говорить. Я один раз ему в больницу еду носила, пришлось сказать, что все в порядке. А врать-то как не люблю! И что теперь будет? Я все ночи напролет не сплю, все думаю, как пса отыскать. На столбах объявления клеила, а его дочка их, как приехала, в Интернете разместила, да все без толку.

— А где она сейчас?

— Снова уехала, скоро вернется.

— А когда все это случилось? В какой именно день? — вмешался дотошный Венечка.

— Давно, дней десять-одиннадцать назад, никак не меньше. Ну да, в четверг. Я утром к врачу ходила, запомнила.

— А в какой больнице находится ваш сосед? — уточнил Ромка.

— В сороковой, здесь, рядом, возле дома на ножках, знаете такой? У него там врач знакомый, вот он к нему и попросился.

Распрощавшись с Санькиной бабушкой, Ромка вошел в лифт, но поехал не вниз, а вверх, чтобы осмотреть замок на чердачной двери и самолично убедиться, что через чердак воры уйти не могли.

— Милиция и квартиры все обошла. Ты же не станешь перепроверять всех соседей? — испугалась Лешка.

— Не стану, конечно, — успокоил ее брат. — А странное ограбление, да? Я понимаю, если бы это было золото или деньги, по карманам их рассовал — и с приветом. Но блюдо-то куда девать? И чашки с блюдцами? В окно их не бросишь — разобьются. А с сумкой никто не выходил.

— А мне бы хотелось знать, что за бомж ко мне приходил, — с беспокойством произнес Венечка. — Может быть, в больницу сходим, поговорим с Матвеем Юрьевичем?

— Идемте, — охотно согласился Ромка.

— Фруктов купить надо, — засуетилась Лешка. — Не идти же к больному с пустыми руками.

— По дороге и купим.

Приобретя корзиночку киви, друзья вошли в сороковую больницу.

— У Кузнецова сейчас посетители, — сказала им в приемной женщина в белом халате. — Хотите — ждите.

Друзья присели на стулья, но Ромка не усидел, вскочил и подбежал к женщине.

— А кто у него?

— Сослуживцы, наверное. А вот и они.

В приемной появились двое пожилых мужчин. Лешка с Венечкой встали, но их опередили три молодые девушки с букетом цветов.

— Здравствуйте, — с преувеличенной вежливостью поздоровались они с мужчинами и направились к палатам.

— Эти тоже к Кузнецову, — сказала женщина. — Его студентки.

— А нам, значит, опять ждать? — огорчился Ромка. — Долго они там будут, интересно?

Женщина пожала плечами:

— Не знаю, но время посещений уже заканчивается.

— Ребятки, вы что, к Кузнецову? — раздался женский голос. Невесть откуда взялась маленькая бойкая старушка, по-видимому, нянечка. — А его завтра выписывают. Я в его палате убиралась и слышала, как доктор наш, Павел Петрович, сказал, что кардиограмма улучшилась и он может отправляться домой.

— Это точно? — спросил Ромка.

— Точно, точно, — закивала старушка.