Глава первая

Покидая Лондон

Я слышу зов Англии и выезжаю навстречу новым приключениям. В этой главе описывается, как я покидаю Лондон, проезжаю церковь Святого Эдуарда Исповедника, что стоит неподалеку от деревни Хаверинг-атте-Бауэр, угощаюсь яйцами и яблочным пирогом в небольшом эссекском домике и наконец ближе к вечеру прибываю в Колчестер.

1

В один из пригожих апрельских деньков я в полном одиночестве выехал на поиски новых приключений.

Погода стояла теплая и солнечная, словно в середине лета. И по мере того, как я не спеша удалялся от Лондона, в душе моей просыпалась знакомая радость путешествия. Меня охватило пьянящее ощущение свободы: я был волен делать, что захочу, и ехать, куда вздумается. Оглядываясь на себя вчерашнего, я испытывал примерно те же смешанные чувства, с какими посетитель тюрьмы взирает на приговоренного пожизненно преступника. Порой мне кажется, что мои соотечественники утратили вкус к праздным путешествиям. В наши дни гораздо легче съездить по делам в Лиссабон, чем просто так, ради собственного удовольствия, в Линкольн. Оно и понятно: оказавшись на чужбине, мы на время вырываемся из пут повседневной жизни — что называется, с глаз долой, из сердца вон. В то же время современный деловой человек не может себе позволить под влиянием минутного каприза взять и уехать из Лондона. Он не в состоянии вырваться из круга привычных обязанностей. В любой миг может возникнуть неотложная надобность, и ему приходится сломя голову мчаться домой. Он должен постоянно оставаться в пределах досягаемости — на расстоянии нескольких часов пути от своего офиса. Так продолжается изо дня в день. Каждое утро несчастный бизнесмен просыпается в тревоге и тут же бросается к газетам — а ну, как в мире произошло нечто, что требует его немедленного вмешательства. Даже когда узда ослабнет, этому бедолаге понадобится немало времени, чтобы с натруженной выи сошли многолетние мозоли, — и лишь тогда он начинает скакать и резвиться, подобно молодому жеребенку на лугу.

А какое ликование охватывает человека, рискнувшего все же покинуть Лондон! Уже на второй день пути вы начинаете чувствовать себя счастливым школьником на каникулах. Это великолепное, непередаваемое ощущение одиночества! Сколь восхитительны и занимательны диалоги, которые вы ведете с самим собой на церковных кладбищах, в лесах, лугах и прочих безлюдных местах! Лишь забравшись в деревенскую глушь, вы с удивлением открываете, как много, оказывается, в вас от Гамлета, Дон-Кихота и Робина Доброго Малого.

Одна из роковых ошибок цивилизации, на мой взгляд, заключается в том, что мы практически никогда не остаемся наедине с самими собой. Толпа воздействует на нас тем же образом, что и магнит на металлические опилки — притягивает и держит в неослабном плену. Она навязывает определенный образ мысли и способ самовыражения, и вскоре мы с изумлением обнаруживаем, что других людей знаем лучше, чем самих себя. Подумайте, часто ли нам удается подняться над жизненными обстоятельствами, достичь того восхитительного чувства отрешенности, когда мы со стороны, с мягких кресел партера, наблюдаем за собою же, ведущими главную роль в пьесе. Увы, как правило, мы склонны рассматривать себя лишь на фоне собственных деяний. Нам нравится чувствовать себя всемогущими творцами! Я вспоминаю, как несколько лет назад повстречал неподалеку от Фавершема одного юного кокни. Уж не знаю, какая причудливая судьба закинула этого обитателя лондонских трущоб на бескрайние кентские поля, заросшие хмелем, но паренек ужасно боялся звезд! А ведь у себя в Уайтчепеле он наверняка выглядел бравым молодцом и, возможно, даже руководил шайкой малолетних арабских сорванцов.