Я покачал головой.

– Таково мое решение, – повторила она.

Я достал стодолларовые банкноты и разложил их веером на столе.

– Мне поручено передать вам все это. Здесь десять тысяч долларов. В обмен на эти деньги вы даете мне гарантию, что поставите свою подпись под документом о том, что уступаете свои права в любое время, когда того потребуют обстоятельства. Если мы потребуем от вас подписать жалобу, вы ее подпишете, и если в результате тяжбы вам будут присуждены какие-либо деньги, вы передадите их нам. Мы, естественно, оплачиваем все судебные издержки.

– Не пойдет, – уперлась она. – Вам просто выпала не та карта. После того как вы ушли, мне стало хуже. Вот мое последнее слово – одиннадцать тысяч.

– Извините, – стоял я на своем. – Одиннадцать не пойдет. Я располагаю только десятью.

– В таком случае, – упрямилась миссис Честер, – скажите своему знакомому, чтобы он пошел и утопился. Десять тысяч меня никак не устраивают.

– О’кей, – вздохнул я, собирая разложенные купюры.

Она сидела и смотрела на меня. Ее лицо застыло. Я сложил деньги аккуратной стопкой, перехватил их резинкой и, положив в карман, сказал:

– Прошу прощения, миссис Честер.

– На кого вы работаете? – выдохнула она.

– Я уже говорил вам – он парень не промах. Этот человек играет по-крупному. Иногда он попадает в точку, иногда – нет.

– Боль просто нестерпимая, – поморщилась она. – Обо мне некому позаботиться.

– Я весьма сожалею.

– Послушайте, а что, если мы поделим с вами прибыль? Вы даете мне тысячу сверху, а я отдаю половину вам? Мне необходимы деньги, чтобы переехать к дочери в Денвер!

– Я только посредник, – пожал плечами я. – Просто хотел оказать вам услугу.

– Чем вы зарабатываете на жизнь? – спросила вдруг миссис Честер, пробуя зайти с другого боку.

– Допустим, я скажу вам, что продаю журналы.

– Ну да! – Она рассмеялась жестким металлическим смехом.

– Так мы с вами далеко не уйдем, – сухо заметил я и направился к двери.

Она ждала, пока я наполовину закрою дверь, и только тогда окликнула меня.

– Постойте!

Это слово прозвучало как удар хлыста. Я все еще закрывал дверь.

И услышал, как она встала с постели.

Она подскочила к двери. Это было трогательное зрелище: немолодая женщина стояла, ухватившись одной рукой за ручку двери, а другой за косяк.

– Помогите! – выдавила она. – Я упаду в обморок. Я не должна была вставать.

Я вернулся.

Она рухнула прямо мне на руки.

– О! Помогите, – застонала женщина. – Помогите! Я совсем ослабла и так больна и беспомощна.

Я помог ей доплестись до кровати.

Она все еще стонала и жаловалась:

– Я не должна была этого делать! Я не должна была! Врач запретил мне подниматься! – причитала она. – О, мои бедные нервы…

Осторожно уложив ее в кровать, я спросил:

– Так лучше?

Она показала тонким бледным пальцем на круглую белую коробку с лекарствами.

– Дайте мне две таблетки и воду. Быстро!

Я снял крышку с коробки, дал ей стакан воды и сказал:

– Берите свои пилюли.

Она взяла две, запила их водой и откинулась на подушках.

– Не уходите. Не покидайте меня.

Я придвинул стул и сел у изголовья кровати.

Минуты две она лежала с закрытыми глазами.

– Вам лучше?

Она ответила мне слабой улыбкой.

– Ну, – сказал я, – тогда я пошел.

– Не уходите.