Несмотря на то, что ночью влюбленные спали очень мало, Кэролайн проснулась с наступлением зари, когда в их убежище забрезжил первый лучик света. Стены и потолок пещеры оказались довольно хорошо освещены, благодаря отражавшемуся на них блеску искрящегося снега. Костер все еще исправно горел (Мэт регулярно подбрасывал туда сучья, хотя и с достаточно дальнего расстояния; Кэролайн была рада, что он мог заставить себя это делать), но все равно пламя не могло противостоять холоду. И Кэролайн, уютно укрытой от прохладного воздуха пещеры в их коконе из меха и шкур, было приятно ощущать себя защищенной со всех сторон.

Конечно, немалую роль в этом сыграло то, что рядом с ней все время находился очень большой, мускулистый и сильный мужчина, щедро дарившей ей тепло своего тела.

Рука Мэга замерла у нее на талии, ладонь почти упиралась в грудь, а одна нога была по-хозяйски закинута поверх ее ног. Кэролайн свернулась клубочком, прильнув спиной так близко к Мэту, как яблоко к кожуре, и ей потребовались некоторые усилия, чтобы перевернуться и вглядеться в его лицо.

Спящий, он был похож на смуглого ангела, упавшего с небес, с каскадом черных как смоль кудрей на висках и надо лбом, с густыми, словно соболий мех, короткими ресницами, полумесяцами лежавшими на бронзовых от загара щеках. Его черты лица были столь тонко очерчены, что казалось, будто выточены скульптором.

С другой стороны, как каждого смертного мужчину, ее возлюбленного украшала порядком отросшая щетина, которая грозила в недалеком будущем превратиться в настоящую бороду. А кроме того, он спал с открытым ртом.

Собственно говоря, если называть вещи своими именами, Мэт храпел.

Не слишком громко, однако у этих скрежещущих звуков было отнюдь не небесное происхождение.

Когда Мэт всхрапнул особенно громко, нарушив первозданную тишину утра, в глазах Кэролайн зажглись веселые искорки. И она поняла, что должна быть благодарна — Богу ли, Провидению, а может, чему-то или кому-то еще — за то, что Мэт, при всей своей мужественной красоте и степенных пуританских взглядах, не был ангелом во плоти.

Потому что она любила его таким, каким он был, с храпом, шрамами, бородой и всем остальным.

Когда она вспомнила, что он с ней делал за прошедшую ночь, полную бурных и необузданных страстей, то почувствовала, что ее щеки розовеют от стыда. При воспоминании о том, чему он ее научил, розовый цвет сменился бордовым. А пронесшиеся в памяти картины их последней близости превратили ее щеки в ярко-пунцовые.

… Он обхватил ее бедра руками и потянул на себя, так что она оказалась на нем верхом и долгое время скакала в этой позе настолько самозабвенно, что теперь, в течение многих и многих дней, будет вспоминать об этих минутах каждый раз, когда ощутит на себе взгляд Мэта.

При мысли о том, как теперь Мэт посмотрит на нее, Кэролайн обуял панический страх. Что обычно говорят мужчины после такой ночи любви? Теперь у них действительно не существовало секретов друг от друга, и Кэролайн в ужасе закрыла веки, подумав, что это новая всепоглощающая открытость не сможет не отразиться на выражении его лица и глаз, обращенных на нее.

С помощью Мэта она обнаружила в себе такие неизвестные доселе способности, такую склонность к любовным утехам, о которых никогда даже не подозревала. Под конец ей даже не нужно было слушать шепот его подсказок, чтобы прижиматься и легко касаться его тела, поглаживать и ласкать. Она делала все это сама, без его напоминаний. Их близость с Мэтом не имела ничего общего с тем кошмарным ужасом, который был ей навязан в предыдущей жизни. Они занимались любовью, а тогда это было нечто омерзительное. После сегодняшней ночи призрак Саймона Денкера больше не будет отбрасывать мрачную тень на ее дальнейшую жизнь.