Люк от души расхохотался:

– Ну и пройдоха же ты, Тондлон! Я искренне ценю твое предложение, но, к сожалению, не могу себе позволить такую роскошь, как слуга.

– Тондлон совсем дешевый. Намного дешевле, чем жена. И еще, я буду вашим телохранителем. – Он похлопал ладонью по длинному ножу у себя за поясом. – Тондлон – могучий боец, и если он будет путешествовать вместе с вами, то бандиты вас пальцем не тронут.

Это прозвучало весьма убедительно, особенно после разговоров о кишащих вокруг негодяях и их кровожадных призывах «Смерть чужеземцам!».

– Мне надо подумать, Тондлон. Как говорится, утро вечера мудренее. Ты можешь подойти сюда завтра утром, часам, скажем, к семи? Тогда я и дам тебе ответ.

– Тондлон будет здесь в шесть.

– Хватит меня доводить этим своим «Тондлон»! – покачал головой Люк. – Как будто ты какой-то кули или рикша!

Тондлон, беспрерывно кланяясь, продолжал почтительно пятиться назад. В глазах у него плясали веселые огоньки.

– Тондлон приносит нижайшие извинения. Да, святой отец Каллаган, сэр. Быть тут в шесть утра.

Он повернулся и ленивой трусцой припустил по пыльной улице. Люк с улыбкой смотрел ему вслед.

– Диковинный малый, верно, сэр? – заметил морской пехотинец.

– Макао вообще диковинное место.

– Чтоб мне провалиться! Вот это уж точно! По правде сказать, жду не дождусь, когда закончится срок моей службы.

– Подозреваю, что буду хотеть того же, если задержусь здесь надолго.

Люк прошел в ворота и, волоча за собой нескладный саквояж, заковылял по гравию подъездной аллеи к дому. А не взгромоздить ли саквояж на голову, как это делал Тондлон, подумалось ему. Но он решительно отбросил эту мысль. Не дай Бог увидят, какими глупостями он занимается.

Глава 3

Судно, которое должно было довезти Люка до миссии в верховьях реки, оказалось низко сидящей в воде, неповоротливой и грязной китайской джонкой. Ее приводили в движение странного вида перепончатый парус, скрепленный многочисленными поперечными бамбуковыми рейками, и два гребца на корме.

Если поначалу Люк еще сомневался, стоило ли брать с собой Тондлона, то, оказавшись на борту джонки, возблагодарил Бога за своего попутчика. Ни шкипер, ни матросы не понимали ни слова по-английски. Все трое с угрюмым видом бросали на миссионера в безупречно белой одежде откровенно враждебные взгляды.

Как только джонка отвалила от пристани, Тондлон обратился к капитану с суровой тирадой, сопровождая чуть ли не каждое свое слово угрожающими жестами. В заключение он выразительно похлопал по торчащему из-за пояса ножу и выразительно провел ребром ладони по горлу. Низкорослый китаец испуганно отпрянул и, умоляюще выставив перед собой ладони, что-то торопливо залопотал. Потом повернулся и обрушил потоки брани на своих матросов. В мгновение ока был поднят парус, и гребцы истово заработали короткими веслами, выводя джонку на середину реки, на стремнину.

– Что ты ему сказал? – спросил Люк.

– Я просто предупредил, что, если он со своими прихвостнями сговорился с речными бандитами и собирается завлечь нас в засаду, я всем троим вырежу сердца и скормлю рыбам.

– Должен признаться, мой друг, ты не являешься образцом тактичности! – рассмеялся Люк. – Однако под твоей опекой я чувствую себя намного спокойнее, чем если бы плыл сейчас один.

Тондлон осклабился и отвесил церемонный поклон:

– Достопочтенный святой отец может спокойно отдыхать, зная, что Тондлон позаботится о нем, пока он будет в Китае.

– Тондлон слишком многое считает само собой разумеющимся.