Вечернее платье бледно-персикового цвета из тонкой кисеи очень шло ей.

– Ле Фарж, наверное, пожалеет о тех годах, когда он был лишен возможности гордиться такой очаровательной дочерью, как ты.

– Люк, пожалуйста! – резко сказала Андрия. – Перестань говорить обо мне как о его дочери! Ничего, кроме чувства глубокого отвращения, я к этому человеку не испытываю.

– Поживем – увидим, – спокойно ответил Люк, застегивая пиджак из черного атласа. Он подошел к зеркалу и еще раз поправил узел галстука, завязанного изящным бантом.

Андрия ходила вдоль стола, без особой нужды поправляя серебряные приборы и переставляя с места на место хрустальные бокалы.

– Эта гостиничная прислуга такая неаккуратная! – сердито проворчала она.

Люк откинул голову назад и оглушительно расхохотался:

– Ты чрезвычайно озабочена тем, чтобы произвести на мсье Ле Фаржа достойное впечатление, а если учесть отвращение, которое ты к нему испытываешь…

– Люк!.. – только и могла ответить Андрия и выскочила из комнаты.

За пять минут до восьми они сидели в гостиной у камина, в котором уютно потрескивало пламя. Андрия сжимала в руке бокал с шерри с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Она подняла глаза к настенным часам, когда те начали мелодично отбивать восемь. На шестом ударе в дверь апартаментов громко постучали.

– Господи! – выдохнула молодая женщина.

– Он точен, ничего не скажешь. – Люк поднялся с кресла, подошел к двери и открыл ее. – Добрый вечер, Ле Фарж. Входите же, не стойте на пороге. Позвольте ваше пальто и шляпу.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Это очень мило со стороны вашей жены – пригласить меня. Горю нетерпением с ней познакомиться. Буссар говорит, что она женщина редкой красоты.

Он пока не видел Андрию, закрытую широкой спиной Люка. Но вот Люк шагнул в сторону, пропуская француза в комнату.

– Это моя жена, Андрия. А это мсье Ле Фарж.

– Мое глубочайшее почтение. – Ле Фарж шагнул вперед, взял руку Андрии, чуть склонившись, поднес ее к губам и поцеловал кончики пальцев. Потом выпрямился и, не выпуская ее руки, заглянул в бездонные голубые глаза: – Буссар нисколько не преувеличивал. Редкая красавица – это слабо сказано. Мадам, вы восхитительны!

Люк пристально вглядывался в гостя. На лице Андрии застыла холодная, будто восковая улыбка.

– Я буду только рад… – продолжал говорить Ле Фарж и вдруг будто споткнулся. Лицо его приобрело пепельный оттенок, а рука, державшая руку Андрии, сделалась холодна как лед.

– Мсье? – спросила Андрия. – Что-то случилось?

Он покачнулся и провел трясущейся рукой по глазам.

– Я… Это… Это просто удивительно!..

– Что удивительно, Ле Фарж? – спросил Люк.

– Я даже и не знаю, как сказать. Просто ваша очаровательная жена поразительно похожа на… на одну особу, с которой я был знаком много, много лет назад.

Люк посмотрел прямо в глаза Ле Фаржу:

– Возможно, моя жена похожа на вашу мать, которую тоже звали Андрия?

Француз выпустил руку Андрии и резко повернулся к Люку:

– Боже! Откуда вам известно имя моей матери?

– Да потому, мсье, что она была моей бабушкой, в ее честь меня и назвали, – сказала Андрия. Теперь ее глаза выплескивали всю горечь и боль, которые столько лет копились в душе.

– Мадам Каллаган! Что это за шутки? – Безумным взглядом он обвел комнату, как загнанное животное, которое ищет пути к бегству.