И все же, напомнила она себе, не стоит слишком торопиться и предпринимать какие-то важные шаги, не посоветовавшись прежде всего со Спайдером Эллиотом и Вэлентайн О'Нил. В новой компании, созданием которой займется ее юрист Джош Хиллман, она хотела сделать их своими партнерами. Спайдер, в прошлом фотограф, работавший в журналах мод, был теперь ее управляющим, и именно благодаря его идеям и безграничной фантазии им удалось придать магазину необходимый беззаботно-непринужденный стиль, обеспечивший успех. И уж конечно, она не смогла бы обойтись без Вэлентайн с ее врожденным парижским вкусом: она делала основные закупки и одновременно была модельером великолепных туалетов, которые шили на заказ — еще одна особенность «Магазина Грез». Несколько секунд, пока Билли ехала в лифте на третий этаж, где помещались офисы, показались ей вечностью: ей не терпелось поделиться с ними своими планами.

Как ни удивительно, она не нашла ни Спайдера, ни Вэлентайн. Секретарша Спайдера предположила, что они уехали за покупками. Вот уж в высшей степени странно, подумала Билли. Зачем куда-то ехать, если они находятся в «Магазине Грез», этой Мекке всех покупателей? Пережив еще одно разочарование, но упрямо настроившись не терять хорошего настроения — а может, они ищут подарок для Вито, что-то особенное, чего не купишь в женском магазине, — Билли решила обойти свои владения, притворившись, как часто делала, обычным посетителем, впервые попавшим в магазин. Стараясь держаться незаметно, она отправилась вдоль прилавков и витрин первого этажа, пытаясь взглянуть на все глазами какой-нибудь женщины из Питсбурга, но стоило ей пройти несколько метров, как ее тут же окружили человек десять. С кем-то она была знакома, а кого-то видела впервые в жизни. И все они шумно поздравляли ее, желая разделить с ней радость победы Вито, чтобы потом, придя домой, рассказать своим многочисленным знакомым: «Сегодня я встретила Билли Орсини и сказала, как я рада за нее и Вито!» Вежливо улыбаясь направо и налево, она поспешно скрылась у себя в офисе и заперла дверь.

Усевшись за рабочий стол, Билли решила обдумать ситуацию. Совершенно определенно, что домой она вернуться не может. Сесть в «Бентли» и поехать кататься? Но куда? Получается, что она вынуждена оставаться здесь, в офисе, в противном случае ей вновь придется принимать назойливые поздравления. А как бы на ее месте поступила другая женщина? Неужели в подобной ситуации ей доставило бы удовольствие слушать всю эту трескотню, пусть даже приятные, но пустые слова? Нет уж, увольте!

Да когда же наконец она избавится от своей дурацкой застенчивости? В который раз Билли задавала себе этот вопрос, постепенно понимая, почему не может принимать комплименты и поздравления, не испытывая при этом какой-то болезненной неловкости. Да, когда-то у нее были причины смущаться, стесняться самой себя. Это началось еще в детстве, когда она была полной, нелепо одетой бедной девочкой, сиротой, росшей на попечении своих богатых бостонских родственников, потомственных аристократов Уинтропов, среди счастливых, не знавших горя кузенов и кузин, которые в лучшем случае не замечали ее, а как правило, не упускали случая сделать из нее посмешище. Еще больше причин чувствовать себя неловко появилось после того, как ее отправили в академию Эмери, элитарный женский пансион, где она провела шесть бесконечно долгих и одиноких лет: ведь там она сразу стала чужой, объектом шуток и жестоких насмешек всего класса — девочка ростом метр семьдесят пять и весившая восемьдесят восемь килограммов.