Мы направились вдоль этого потока. Поднялись на переходный мостик, перекинутый над конвейерами обеих «Михайловок».

Картина впечатляющая. Параллельно мчатся по роликам две ленты конвейеров. Скорость — пять метров в секунду. На одной охристо-желтые суглинки, на другой — синие глины.

И на обеих в потоке грунта переваливаются, подпрыгивают, как циркачи на батуде, здоровенные глыбы. Когда это глина — не так страшно. Гораздо хуже, если акробатику начинает обломок скалы, да еще с острыми краями: они режут завесу из толстой резины в пунктах перегрузки, портят ленту конвейера, сбивают ролики, по которым бежит лента.

Виталий Иванович Шмигирилов как раз и воюет с ними во всеоружии науки и практики. Он приехал на КМА в 1959 году с дипломом горного института. Начал мастером, был начальником участка, наконец, главным инженером рудника. На научную работу перешел лишь в 1971 году. Ему ли, вчерашнему производственнику, не знать на собственном опыте, сколько хлопот приносят глыбы-прыгуны!

Пока еще рано бить в литавры. Но лабораторные проверки установки, которая выбрасывает опасные глыбы из потока грунта, закончены.

— Если хорошо пройдут промышленные испытания, будем знать, что не зря едим хлеб, — замечает Шмигирилов. Он-то верит в успех, но последнее слово — за производством.

Поговорив о кампях, завели разговор о грязи.

В прошлом году роторный комплекс останавливался из-за ее налипания на ленты сотни раз! Иногда всего на несколько минут. Однако во что обходятся эти минуты для такой махины!

— Но это только видимая часть айсберга, — сокрушается Михаил Павлович Покушалов. — Главная — под водой. Остановки нарушают весь ритм. Очищающие устройства комплекса не справляются с вязким грунтом. Часть оставшейся грязи попадает под конвейер. А просвет там небольшой, только для лопаты. Бывает так, что к делу привлекают даже счетных работников. Как говорится, «контора закрыта, все ушли на комплекс!».

Лаборатория института разработала способ очистки. Он одобрен производственниками. Сейчас внедряется. Но до идеала далековато. Нужно кое-что доводить, совершенствовать, менять.

Тут невольно приходит в голову мысль: позвольте, а куда же смотрели конструкторы машины? Но кивать на них нечего: предусмотреть при конструировании все особенности грунтов, на которых придется работать машине, практически невозможно.

Да ведь и время не стоит на месте, творческая инженерная мысль — тоже. Научно-техническая революция непрерывно обогащает арсенал средств, применение которых еще вчера казалось невозможным или очень ограниченным. Так произошло, например, с перестановкой конвейеров.

После того как экскаватор роторного комплекса выбрал доступную его колесу часть грунта, он передвигается. Передвигают и конвейер с опорами и роликами — очень тяжелое сооружение, не менее громоздкое, чем, скажем, современный железнодорожный путь. Передвигают сверхмощными тракторами, стараясь не нарушить прямолинейность всей системы. Но как этого добиться при большой длине конвейера?

— Движется наша махина как бы мелкими шажками две, а то и три недели, — говорит Михаил Павлович. — Опытный тракторист должен на глазок определять, что вот тут надо еще на несколько сантиметров передвинуть, а там вроде бы все ладно. И вот мы после лабораторных проверок провели эксперимент. Вместо двух недель передвинули конвейер всего за двадцать часов, причем совершенно точно.

Институт использовал лазер. В кабине трактора оборудовали экран. Отклонение светового луча за пределы, ограниченные черными линиями, указывало трактористу, где он допустил ошибку.