Вайнштейн:

— Во всяком случае, курские помещики не разбогатели бы, уж поверьте! Здешние руды сами в руки не даются. Найти — еще не значит взять. А взять курскую руду по-настоящему нельзя было ни в конце прошлого века, ни в первых десятилетиях нынешнего.

Гетало: — Если бы Лейст нашел руду? Ну и что? Надо знать здешнюю гидрогеологию. Все равно руда спокойненько дождалась бы нашего времени: орешек был не по зубам.

Находка руды в конце прошлого века вызвала бы лишь кратковременый бум: кто-то нагрел бы руки, кто-то разорился, а сокровища, скрытые под землей, так и остались бы лежать, — манящие, но недоступные.

Их нельзя было взять и четверть века спустя. В 1923 году, когда на КМА были найдены бедные металлом железистые кварциты, подобные руды в Кривом Роге попросту выбрасывались в отвалы.

Богатая же руда на КМА была обнаружена к тому времени, когда страна экономически окрепла и начавшаяся индустриализация давала все растущие заявки на металл. Широкие геологические работы, занявшие пять лет, позволили разведать несколько крупных месторождений, но показали, что брать сокровище будет очень трудно. На пути к руде надо было победить, обезвредить мощные водоносные горизонты.

Проходка разведочно-эксплуатационной шахты КМА осложнилась многими неудачами. Бесхитростный рассказ Алексея Григорьевича Малыгина отражает лишь некоторые из них. Аварию на шахте ликвидировали не сразу. Наступил период некоторого охлаждения, стали поговаривать о консервации работ.

Начались поиски более надежных способов проходки. Наконец шахту вернули в строй, а с помощью установок, замораживающих подземные воды, проложили вторую. В июне 1941 года горняки готовились сдать рудник в нормальную эксплуатацию… Нашествие гитлеровцев превратило район работ в поле битвы. Управление, которое должно было восстановить разрушенные шахты, организовали в последний год войны. Но даже с куда более совершенной послевоенной техникой взять богатую руду так и не удалось. Ее добычу отложили до лучших времен. Взялись за сравнительно бедные металлом железистые кварциты. Летом 1952 года опытный рудник имени Губкина дал после обогащения кварцитов первый концентрат.

Очередь же богатых руд пришла лишь в конце пятидесятых годов, когда появилась мощные землеройные машины, позволяющие снимать надрудную толщу обводненных осадочных пород и вести добычу открытым способом. Сначала, в 1959 году, дал руду карьер Лебединского месторождения в Белгородской области. На следующий год первый эшелон руды ушел с Михайловского месторождения Курской области.

Нет, не с опозданием взялась страна за руды Курской магнитной аномалии! Как раз вовремя, если серьезно говорить о целесообразности, необходимости, об экономических и технических возможностях. Как раз в ту пору, когда научно-техническая революция обогатила нас новыми идеями, опытом, мощнейшими машинами. В такое время, когда разработки Кривого Рога и других месторождений уже недостаточны для удовлетворения колоссально выросших потребностей в металле не только нашей страны, но и братских стран социализма.

Так что же такое КМА сегодня, когда практически осуществляется задача, поставленная XXIV съездом партии, и на базе минеральных ресурсов Курской магнитной аномалии приступили к созданию нового промышленного комплекса общесоюзного значения?

Название аномалии уже давно не соответствует ее действительным географическим границам. Сегодня мы, говоря о КМА, подразумеваем территорию от Смоленска до Ростова-на-Дону, полосу длиной в 850 и шириной местами в 250 километров. Это не только Курская и Белгородская области, где действуют сейчас основные железорудные предприятия, но также части Воронежской, Брянской, Орловской, Харьковской и других областей. Главное сокровище, центральный железорудный бассейн, превосходит Криворожский во много раз. Ни одна страна в мире не имеет в своих недрах столь мощного ядра железных руд.