Бачинский, мол, своими стихами калечил детские души, все его сказки суть вредная стряпня, искажающая действительность в представлении маленьких читателей. Так стоит ли удивляться тому, что правнучка Бачинского, выросшая на его произведениях, оказалась девицей со странностями и уморила себя до смерти?

Подруги охотно подтвердили, что странности у Алины Маркизовой были, да еще какие. Нормальных людей она никогда не слушала, а в последнее время была совершенно невменяема и на все попытки близких людей – тех же подруг и экс-любовника – твердила: «Как гуру скажет, так и сделаю! Гуру все знает, он – мой свет и путь! Мой учитель меня ведет и защищает! Я сделаю все, что скажет мой наставник!» А кто такой этот гуру, узнать не удалось, его в студии почему-то не было, и даже имя его не звучало. Жаль.

Мне подумалось, что у следствия по делу о гибели Алины Маркизовой, если оно вообще было, к всезнающему гуру возникли бы вопросы.

Но ток-шоу – это не судебное заседание, хотя Антон Халатов и любит говорить, будто в спорах, которые ведутся в его студии, рождается истина. Ничего такого там никогда не рождается. Кроме разве что зависти к богатым и знаменитым со стороны бедных и незначительных.

У зрителей в студии были очень выразительные лица, когда соседка Маркизовой вдохновенно и горделиво описывала планировку и обстановку квартиры Алины в элитном доме в центре Москвы. Больше ста квадратов жилой площади, четырехметровые потолки, вид на Кремль, дубовый паркет, антиварная мебель, богатая библиотека, коллекция картин и курительных трубок – Алине Маркизовой жилось совсем неплохо.

Тетки в студии, через одну одетые в китайские кофты с развалов вещевого рынка, искренне недоумевали, чего еще той Алине не хватало. Обиженный экс-любовник Маркизовой подсыпал соли, с редкой дотошностью перечислив все то, чем обладала его бывшая подруга (и чем она не захотела с ним делиться, наотрез отказавшись развить необременительные отношения и вступить в законный брак): две квартиры в столице, две машины, старая прадедова дача в ближнем Подмосковье и новенькая вилла в курортном местечке Болье-Сюр-Мер на Лазурном Берегу прекрасной Франции.

В этот момент камера близко проехалась по зрителям в студии – простодушные тетки и бабки, еще недавно дружно ахавшие и охавшие над судьбой несчастной сиротки, сделались поразительно похожи на злых бульдогов. Была бы та зажравшаяся Алина еще жива – разорвали бы!

Поймав себя на том, что я тоже все меньше сочувствую погибшей, я выключила телевизор. Определенно, в больших дозах то, что льется с наших голубых экранов, принимать не стоит. Я прямо почувствовала, что сама превращаюсь в бульдожистую тетку со злобным взглядом исподлобья. Специально сбегала к зеркалу, чтобы убедиться, что не слишком переменилась в лице.

Зеркало в очередной раз не порадовало, показав усталую физиономию, чей цвет и общие очертания были изрядно далеки от идеала. А идеальную женщину бальзаковского возраста я сегодня видела…

Мысленно я вернулась к утренней встрече с бывшей одногруппницей.

Почему Полина, которая в молодости была дурнушкой, теперь красавица, тогда как у меня дела обстоят с точностью до наоборот? Нет, я еще не страшила, но явно к тому иду. Как сказала Сашка, следую прямым путем на свалку истории.

Возможно, причина в том, что я не знаю того, что известно Полине? Может, она принимает волшебные пилюли от старости, знает какое-то средство Макропулоса?

Это и я бы могла, мне только дайте таблеточку. Я даже готова за нее заплатить, понятно же, что настолько хорошее бесплатным не бывает.

В этот момент проснулась моя совесть.

«Таблеточку тебе? – с укором спросила она. – За денежку купить, проглотить и ничего больше не делать, да? Ах, какая ты умная!»

Я пристыженно вздохнула.