— Итак, доктор, вы полагаете, что лицо покойницы загримировано? — спросил сыщик.

— Я не полагаю этого, я это просто утверждаю, — заявил доктор Зильберман. — Слой воска имеет почти четверть дюйма толщины и положен, видимо, совсем недавно. Труп же, как я вам уже говорил, бальзамирован. Я освободил одну половину лица от покрывавшего его воска и нашел, что покойница при жизни имела довольно обыкновенное лицо ирландского типа, между тем как восковой покров превратил ее в женщину редкостной и необыкновенной красоты.

— Благодарю вас, доктор, — сказал сыщик. — Как только у меня будет свободная минутка, я непременно зайду посмотреть на эту интересную покойницу, а теперь прощайте, я тороплюсь! — и сыщик дал отбой.

Вероятно, ни разу еще в своей бурной жизни великий сыщик Ник Картер не переживал момента такой полной растерянности и недоумения. Сообщение врача сразу доказало ему несостоятельность всех принятых им ранее предположений. Теперь, прежде чем действовать дальше, надо было хоть на сколько-нибудь уяснить себе новое положение дел.

Он отправился в парк и, найдя уединенную скамейку, сел на нее, чтобы предаться своим размышлениям.

Со свойственной ему необыкновенной силой духа, он сумел сразу же углубиться в интересующие его вопросы; мысли его в стройном логически порядке еще раз перебирали по отдельности каждую подробность необыкновенного происшествия.

Ему стало ясно, что королевой преступников во всем этом деле руководило двоякое намерение. Во-первых, она хотела воспрепятствовать Нику Картеру сопровождать Мориса Каррутера в Зинг-Зинг — это ей удалось. А во-вторых, она хотела вообще покончить с сыщиком, и поэтому соединила телефонный аппарат в конторе с динамомашиной в подвале.

Но почему же Инес избрала местом покушения именно контору мужа своей сестры? Вот вопрос, который все еще никак не поддавался никаким объяснениям. Вот обстоятельство, которое все еще казалось непонятным и ненужным. Ник Картер не мог понять, каким образом такая умная, ловкая женщина, как Инес Наварро, могла допустить такую нелепую и бессмысленную ошибку. А кроме этого, находились еще и другие загадки. Если Инес в данную минуту играет роль жены архитектора — а Ник голову дал бы на отсечение, что это было действительно так, — что же сталось тогда с ее сестрой, настоящей миссис Менасто? Может быть, Инес устранила и ее… Едва ли — не так легко устранить человека, в особенности в данном случае, когда Инес нуждается в поддержке мужа сестры.

Было еще одно обстоятельство, которое тоже оставалось загадочным, несмотря на самые напряженные размышления. Эта мнимая миссис Менасто разыгрывала роль хозяйки не только сегодня; она, очевидно, разыгрывала ее уже вчера, и даже еще раньше, так как она знала о вещах, которые явно свидетельствуют, что она была в доме в течение уже нескольких дней. Неужели и перед архитектором, который только вчера ведь выехал из Нью-Йорка, Инес играла роль его жены?

Нет! Это казалось совершенно немыслимым: Менасто должен был бы быть идиотом, чтобы не заметить такого обмана. Ведь он сам говорил, что женат уже пять лет и что все эти годы он жил с женой совершенно счастливо. Пускай сестра-близнец была Бог знает как похожа на жену, но разве вообще возможно, чтобы это сходство обмануло даже мужа? Об этом не стоило и думать! Такое предположение было бы просто смешно!

А что, если бессовестная, опытная во всяких кознях и интригах Инес просто вела двойную жизнь, если она была в одно и то же время и Инес Наварро, королевой преступников, и Кармен Менасто, обожаемой супругой миллионера? Но и эту мысль пришлось отбросить: она была еще невозможней того, первого предположения. Из слов архитектора было совершенно ясно, что он отлично знал сестру своей жены и что Инес нередко бывала вместе с ним и его женой.