Бейбарс, или Чун, был несомненным представителем населения Южного или Центрального Китая, где люди имеют больший рост и относительно тонкое телосложение. Бейбарс был весь составлен из крепких мышц и сухожилий. Это не скрывала даже одежда. Конечно, он должен быть быстрым и неудобным противником. Капитан рассматривал Чуна именно в этом качестве, пытался оценить его возможности, но все же рассчитывал, что схватка не состоится.

Китаец никак не отреагировал на взгляд Азамата и ждал, что решит амир. Хотя он мог и не знать русского языка. Поэтому Тимирбеков решил вопрос сам, без совета со стороны.

– Мне не хотелось бы, чтобы схватка была односторонней, – сказал он. – Я сегодня проверял, что умеет Бейбарс. Он хороший боец. Может быть, лучший из тех, кого я встречал. Он, скорее всего, убьет тебя. Но мне не хотелось бы, чтобы ты вообще не имел никаких шансов. Поэтому я дам тебе, как ты просишь, десять дней и еще три, хотя и сомневаюсь, что ты сможешь подготовиться к схватке.

– Я всегда готов к бою. Я попал в плен, будучи в хорошей форме. Три дня мне хватит. Я начну приводить себя в порядок раньше, буду тренироваться прямо здесь, если ты разрешишь. Какие-то упражнения можно выполнять даже в этой… – Он хотел сказать «камере», но сдержался, чтобы не оскорбить гостеприимного хозяина. – В этом гроте.

– Что тебе нужно, чтобы чувствовать себя лучше?

– Я бы попросил молока. Оно всегда помогает при отравлении, но здесь, как я полагаю, его не найти.

– Я пошлю кого-нибудь. Назирхан сходит. Он знает, где взять молоко. Уже приносил нашему раненому. Правда, не коровье, а козье. Ты будешь такое пить?

– Это даже лучше.

– То, что молоко тебе принесут из Чечни, тебя не смутит?

Зачем и почему Тимирбеков заговорил про Чечню, капитан Вьюгов не понял. Может быть, это было обычное кавказское хвастовство. Дескать, мы такие, можем и издалека доставить. Но тогда не прозвучало бы слово «смутит». Здесь что-то другое. Капитан не понял, что именно, но переспрашивать не стал. Вопрос вообще-то мог разрешиться просто. Приграничные дагестанцы не дружат с чеченцами. Да и не только приграничные. Они вообще считают себя главной национальностью Кавказских гор и на остальных посматривают свысока. В высказывании амира могли содержаться отголоски этих отношений.

Но Вьюгова заинтересовало другое. Чечня… Она не слишком-то и далеко, если уметь летать как орел. Чечня находится как раз за этим хребтом. Значит, есть проход, ведущий туда? Этот вопрос хорошо было бы как-то выяснить. Он мог оказаться важным для осуществления побега.

– Нет.

– Что еще?

– Свет хоть какой-нибудь надо бы. От темноты люди быстро слепнут.

Азамат кивнул и спросил:

– Еще что?

– Когда начнется интенсивная подготовка, я бы хотел побегать. Пусть даже по тому же ущелью, под приглядом автоматов твоих парней. Это возможно?

– Это возможно. Когда соберешься, скажи мне. И вообще, если что будет нужно, говори часовому. Он меня позовет. Я живу не так далеко отсюда.

Азамат кивнул на прощание и повернулся к двери. Лучи двух фонариков пересеклись вместе, осветили стену. Она была мокрая.