— В каком бумажка?

— Ясен пень — вот в этом.

— Не угадали. В другом.

— Когда вы успели? Я ведь следил! Бумажка здесь была! А теперь…

— Ловкость рук, молодой человек, ловкость рук!

— А можно научиться?

— Чему?

— Ну, вот этому? Когда никому не понять, где предмет, а вы точно знаете.

— Ну, юноша, это опыт. Это надо годами каждодневных тренировок…

— А если за несколько дней?

— Ну что вы!.. Минимум полгода и то, если пальчики…

— А если по двойному тарифу?

— Не понял?..

— Ну, как будто уже полгода отучился и за полгода вперёд заплатил, и ещё сверху, но освоил приёмы за несколько дней. Правда, не все, а только один-два фокуса.

— Один-два? За несколько дней?

— И аванс прямо сейчас.

— Прямо сейчас?.. Ну, хорошо, давайте попробуем…

— А если взять лицо и изменить. До неузнаваемости. Возможно такое?

— Смотря, какое лицо. Если мужское в женское, то вряд ли. Если взрослое в детское — никаких шансов. Если полное в худое, то куда жир прятать? А вот если худое — в полное, то можно накладки сделать. Ну, и конечно, абрис и черты лица. Разные они лица… У кого-то нос над самой губой навис, у кого-то ко лбу задран. Или ширина глаз. Или оба глаза на переносице, или вразлёт — к ушам. Узкий подбородок в широкий ещё можно превратить, но куда девать «волевой»? Не ножом же его срезать… Тут очень много нюансов и хитростей. Грим, юноша, — это искусство перевоплощения. Берёшь какого-нибудь испитого сорокалетнего лысого алкоголика с мешками под глазами и делаешь из него пылкого восемнадцатилетнего Ромео. И он исполняет арию, и все ему верят и аплодируют. А увидели бы они его в натуральном виде!.. Или его возлюбленная Джульетта, пятидесяти лет от роду, с перетяжками, натяжками, складками, пигментными пятнами и родинками в пол-лица. А зритель должен в неё поверить, влюбиться и ей сочувствовать. Ведь если её не загримировать, то зритель при первом выходе героини на сцену станет топать ногами и кричать вместо «браво!»: «Травись быстрее, прямо в первом акте, не тяни!» Грим — это искусство, такое же, как вокал, хореография или режиссура. Только этого многие не понимают. В том числе актёры и даже режиссёры. Они почему-то считают, что гримёр — это что-то вроде монтировщика декораций. Но только фанерную стенку поставить любой дурак сможет. А из убожества героя-любовника вылепить далёко не всем дано.

— А если абрис похож, и носы в одном и том же месте, и уши, и ширина лба одинаковая?

— Тогда не вопрос. Тогда можно «нарисовать» кого угодно. А у вас что? Спектакль?

— Да… В некотором роде… Розыгрыш у нас, хотим к юбиляру в качестве гостя его самого пригласить. Двойника его. Ну, то есть столкнуть их нос к носу, чтобы никто понять не мог, кто из них кто! Чтобы шок и веселье.

— Оригинально.

— Сможете?

— Не обещаю, но можно попробовать.

— Попробуйте. Постарайтесь. Чтобы были как близнецы! Вы ведь волшебник в своём деле. Я видел, я оценил, я ведь не какой-нибудь там режиссёр, который не понимает специфику вашей профессии. Если бы не вы, не ваш талант, то этот театр давно бы прогорел. С такими-то актёрами. Это я вам точно говорю!

— Ну что вы, зачем так… Конечно, без нашего цеха любой актер… Но всё-таки вы преувеличиваете.

— Ничуть. И я уверен, что вы докажете… Что сможете! А мы… мы поможем.