— У него их несколько, — вспомнила Заморина, — и все золотые, но мне кажется, на них денег нет. Он как-то в магазине хотел расплатиться со своей карты, но кассирша сказала, что карта заблокирована. А потом при мне никогда уже даже не пытался — всегда наличкой рассчитывался.

Гости ушли поздно. Сначала упорхнула университетская подруга, а следом — новоиспеченный подполковник. Евдокимову, правда, Владимир предложил остаться, но тот отказался, сказав, что мама будет волноваться. И тут же усмехнулся:

— Мне скоро сорок лет, а я боюсь, как бы она не подумала про меня чего-то такого. А ведь у меня и суточные дежурства бывают, и потом, я могу познакомиться с какой-нибудь женщиной, которая согласится со мной встречаться… — Евдокимов надел пальто и уже с серьезным лицом продолжил: — Хотя кто захочет со мной встречаться? У меня ни квартиры своей, ни денег. Я всю жизнь борюсь с преступностью, а гол как сокол. А вот Коля Хромой может получить все, на что посмотрит. Увидел красивую спортсменку — и взял ее, увидел, как строят красивый дом с видом на Финский залив, и взял там две огромные квартиры, которые объединил, и получились хоромы с выходом на крышу, где у него оборудован солярий или что-то вроде. Я даже думаю, что он за эти квартиры вообще не заплатил ни копейки.

— С выходом на крышу? — переспросила Вера. — Следовательно, его сын мог уйти по крыше и спуститься во двор по какой-нибудь другой лестнице?

— Мы отрабатывали эту версию, но она не подтвердилась. Во всех подъездах работали камеры, кроме одного, у которого два выхода — один во двор, а второй на улицу. Степан Хромов вышел именно там, хотя оба вооруженных охранника уверяют, что никто не выходил. То есть выходило и приходило много народу, но младшего Хромого не было.

— Если, конечно, он вообще покидал квартиру, — сказал Владимир.

— О! — подтвердил Евдокимов и поднял палец вверх.

Когда ложились в постель, Вера сказала:

— О времени пропажи Степана мы знаем со слов его отца, а тот только слышал голос сына, но сам его не видел. А что, если за его сына говорил кто-то другой, а Хромов младший пропал еще раньше? Завтра я посмотрю протоколы опроса охранников, которые дежурили в те дни в подъездах хромовского дома. Такого ведь не бывает, что — был человек и вдруг нет его, исчез непонятно куда.

Вера поцеловала мужа, и он шепнул:

— Мне, вероятно, скоро придется ненадолго уехать.

— Опять по тем старым делам?

Володя кивнул и погладил ее по плечу.

— Я постараюсь управиться как можно быстрее.

Вера крепко обняла его, прижалась к нему, но не могла ничего сказать, горло сковал какой-то обруч, который душил в ней и слезы, и рвущийся наружу крик. Почему-то ей показалось, что она не увидит мужа еще очень долго. Если вообще увидит.

— Когда надо ехать? — спросила она, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать прямо сейчас.

— Пару дней дали на сборы. Хотел выпросить хотя бы неделю, но обстоятельства такие…

Он поцеловал ее и шепнул:

— Я тебя люблю и всегда буду любить.

Ночи перед расставанием всегда самые короткие. Но перед тем как ненадолго заснуть, в бесполезной надежде на то, что утро придет очень и очень нескоро, Вера шепнула мужу:

— И все же я должна знать, где ты и что с тобой.

— Я сказал бы, если бы знал сам.

— А почему такая внезапность?

Володя помолчал, а потом тихо ответил:

— Не могу говорить.

— Даже мне?

— Ладно. Дело в том, что недавно один из сотрудников колонии, в которой я в настоящее время «отбываю» пожизненный срок, случайно познакомился с неким господином.