Уильям Кинг. Победитель троллейГотрек и Феликс – 1
«После тех ужасных событий и чудовищных приключений, которые мы испытали в Альтдорфе, мы с моим спутником бежали на юг, следуя по неизвестной дороге, которую выбрал для нас слепой случай. Мы передвигались, пользуясь любыми средствами передвижения: на почтовой карете, крестьянской повозке, подводах, в крайнем случае на своих двоих, когда не оставалось ничего другого. Для меня это было тяжелое время. Казалось, за каждым углом нас подстерегала опасность быть схваченными, за чем последовали бы заключение или казнь. Мне мерещились шерифы в каждой таверне и охотники за головами за каждым кустом. Если Победитель троллей полагал, что все могло бы быть по-другому, значит, он никогда не пытался поделиться этим со мной. Для человека столь несведущего об истинном состоянии нашей юридической системы, каким был тогда я, казалось вполне возможным, что все силы могущественного и обширного государства были брошены на поимку двух беглецов — нас. Я тогда и представления не имел о том, как однобоко и нечасто используются законы. Поистине жаль, что все эти шерифы и охотники за головами, которых рисовало мое воображение, на самом деле не существуют. Возможно, тогда бы зло не расцвело повсеместно в пределах моей отчизны. Весь размах и сущность этого зла стали для меня очевидны одним поздним вечером, когда мы сели в почтовую карету, направлявшуюся к южным границам. Это была, возможно, самая зловещая ночь во всей нашей жизни…» — Черт бы побрал всех человеческих возниц и всех человеческих женщин! — пробурчал Готрек, добавив проклятие на гномьем языке. — Но ты оскорбил леди Изольду, не так ли? — ворчливо спросил Феликс Ягер. — Так что нам еще повезло, что нас просто не пристрелили. Если, конечно, это можно назвать удачей: оказаться в Рейквальде в канун Таинственной ночи. — Мы заплатили за вход. У нас было такое же право сидеть в таверне, как и у нее самой. А возчики оказались нечеловечески трусливы, — пробурчал Готрек. — Они отказались встретиться со мной один на один. Я бы не возражал быть проколотым сталью, но получить заряд картечи в живот — это плохая смерть для Победителя троллей. Феликс покачал головой. Он понял, что на его спутника навалилось мрачное настроение. С гномом лучше было сейчас не спорить, а у Феликса и без этого хватало причин для беспокойства. Заходящее солнце румянило покрытый дымкой лес. Длинные тени плясали свой жуткий танец, вызывая в памяти много страшных историй о том, как опасно бывает оказаться под сенью деревьев. Он вытер нос кончиком плаща, затем подергал саденлендскую шерсть, туго привязанную к телу. Он принюхался и взглянул на небо, где были уже различимы Моррслиб и Мэннслиб, малая и большая луны. Моррслиб, казалось, испускал зеленоватый свет. Это был плохой знак. — Похоже, мне нездоровится… бросает в жар, — сказал Феликс. Победитель троллей взглянул на него и презрительно усмехнулся. В последних лучах умирающего солнца цепь в его носу казалась кровавой дугой, устремившейся от ноздри к мочке уха. — Вы — слабая порода, — сказал Готрек. — Единственный жар, который я ощущаю в эту ночь, так это жар сражения. Он поет в моей голове. Он повернулся и вгляделся в темноту леса. — Давай, маленький звереныш, — проревел он. — У меня есть для тебя гостинец! Он громко рассмеялся и провел большим пальцем руки по острой кромке на своей большой двуручной секире. Феликс увидел, как на лезвии появилась кровь, а Готрек, словно ребенок, начал сосать свой палец. — Да защитит нас Сигмар, замолчи! — прошипел Феликс. — Кто знает, что таится там в такую ночь, как эта? Готрек бросил на него пристальный взгляд. |
