Среди зрителей находилась одна женщина. Она подошла и наклонилась над киммерийцем. От ее раскрытой ладони поднялось облачко дыма, который Конан поневоле должен был вдохнуть. Последняя мысль, мелькнувшая у него, прежде чем он потерял сознание, была о том, что женщина изумительно прекрасна.

    Конан очнулся. Он лежал на каменном полу в темнице. Ничего нового в этом не было. Разве что в прошлом никогда к нему не применяли излишние меры предосторожности - такими он их нашел.

    Состояли они в том, что с него сняли всю одежду, а на шею надели железное кольцо. Четыре тяжелых цепи тянулись от кольца в четыре угла застенка. Такое количество железа, пожалуй, многовато, подумал Конан, ведь и тонкую цепочку, которой была прикована Альквина, он не смог разорвать.

    Поскольку заняться было нечем, Конан подергал за цепи. Все четыре были до того прочные, что зло брало. В каждую сторону он мог сдвинуться едва на один фут. Длина цепей не позволила бы даже задушить ими врага.

    Чувствовал себя Конан хорошо, несколько синяков было не в счет. Отрава, от которой он потерял сознание, видимо, не оказала никаких побочных действий на его организм. Голова была ясная, но живот подвело от голода.

    - Принесите чего-нибудь поесть! - крикнул он. - Чтоб Эрлику вашей крови напиться! - Ответа не последовало. Конан завопил во всю мощь своего голоса: Вы что, уморить меня голодом решили, раз увидели, что сталь меня не берет?

    И опять - никакого ответа. Он огляделся по сторонам. Застенок представлял собой помещение неправильной кубической формы; похоже, его вырубили прямо в скале. Из узкого оконца под потолком лился слабый свет. И была здесь еще дверь - круглая, из мощных брусьев. Конан никогда еще не видел круглых дверей. Он не мог взять в толк, как она открывается - нигде не было видно петель.

    Конан перевернулся на живот и начал тереть одно из звеньев о каменный пол. Было ясно, что это напрасный труд, но он все же надеялся таким образом хоть немного сточить металл, чтобы перервать цепь. При условии, что ему дадут на это время.

    Примерно через час однообразной работы он осмотрел цепь. Там, где он скреб ею по полу, звено чуть больше блестело, вот и все. Конан хотел было уже продолжить свое бессмысленное занятие, как вдруг дверь поднялась вверх и исчезла в стене. Что ж, одной загадкой меньше!

    Послышались шаги. Затем вошла женщина с подносом в руках. Конан ожидал увидеть рабыню с железным ошейником, но перед ним стояла одна из тех, кто в качестве зрителей наблюдал за его боем. И если он не ошибся, это была та женщина, что заставила его потерять сознание. Конан был не вполне в этом уверен - все зрители походили друг на друга, как братья и сестры.

    - А ну поди сюда, ты, потаскуха лупоглазая! - приветливо обратился к ней Конан. - Уж я сверну тебе красивую твою шейку!

    К удивлению киммерийца, она ответила ему на языке, который он понимал:

    - Но тогда ты не сможешь полакомиться вкусными вещами, которые я тебе принесла!

    Конан принюхался, и рот его наполнился слюной.

    - Ну ладно, - сказал он. - Ты права. Давай сюда еду, а я, так и быть, оставлю тебя в живых.

    - Но сперва примем меры безопасности. О, это пустяки!

    В каменных плитах пола что-то загремело.