Встречаясь с ней в компании, Тёма вскоре убедился, что Ира тоже к нему неравнодушна. Это было видно по задумчивым внимательным взглядам, на него устремленным, и по тому, как неумело кокетничала она во время танцев. В свои девятнадцать лет Ира была еще совсем неопытной девушкой.

Они с Темой долго не решались завязать более тесные отношения и, как ни странно, первой на это отважилась Ира.

— А ты знаешь, Тёма, тобой заинтересовались мои домашние, — преодолевая застенчивость, сказала она ему, когда они танцевали на вечеринке у Виты. — Приглашают тебя на обед в воскресенье. Хотят расспросить о Москве. У нас там младшая, Катенька, учится.

— Я не прочь познакомиться с твоими предками, — не стал жеманиться Тёма. — И очень люблю живопись. Говорят, профессор собирает русских художников?

— Да, и у нас есть подлинники Репина и Поленова, — с гордостью подтвердила Ира. — Значит, придешь? — радостно улыбнулась она. — Адрес наш знаешь?

— Мне показывали ваш дом. Он примечательный, — улыбнулся в ответ Тёма. — Деревянный особняк в центре города среди многоэтажных домов.

— Отцу много раз предлагали большую квартиру в новостройках, даже две, — открыла секрет Ира. — Но там негде разместить папину коллекцию, поэтому мы остаемся в этом доме, который построил еще мой дедушка.

Тёма был отлично принят родителями Иры. Видно, он им сразу понравился, так как во время обеда на столе появился графин с водкой и строгие на вид профессор с супругой слишком уж подробно расспрашивали его о работе и родителях. «Похоже, они это делают с дальним прицелом, — сообразил Тёма. — А что? Если жениться, лучше Иры не найти, — подумал он, чувствуя, как его охватывает волнение. — Может, и впрямь, судьба велит мне остаться в Сибири?»

Дальнейшие события разворачивались в том же направлении. Тёма стал частым гостем в доме профессора, и редкий воскресный обед обходился без него. Ира приобщила его к концертам в филармонии, и он пополнил свое музыкальное образование, начатое еще в Москве. Не было стоящей постановки в оперном и драматическом театрах, которую они бы не посетили вместе. Но проявления пылкой страсти с его стороны, по понятной причине, не последовало, что, должно быть, смущало девушку, но она этого не показывала.

Ухаживания Тёмы за профессорской дочкой не остались незамеченными и не могли не отразиться на его отношениях с Оксаной. Их «супружеские» ночи стали значительно реже, его ласки прохладнее, да он и не стал скрывать от нее своего увлечения Ирой. А когда, не выдержав, она его упрекнула в холодности, Тёма решил объясниться начистоту.

— Ты ведь отлично понимаешь, что судьба связала нас временно, — мягко сказал он ей, надеясь покончить с их связью миром. — Я тебе благодарен за все, но дай мне возможность нормально устроить свою жизнь.

— И ты согласен пойти в богатый дом примаком? По-твоему, так устроишь себе хорошую жизнь? — мужественно сопротивлялась Оксана. — Ошибаешься! Ты не понимаешь, на что себя обрекаешь.

— На что же? Объясни мне, несмышленому, — с иронией отозвался Тёма.

— Тебе будет очень плохо, когда почувствуешь себя нахлебником, и хорошо еще, если тебя не станут упрекать, — с горечью объяснила Оксана. — Да и в постели будет не лучше, когда убедишься, что девчонке до меня далеко!

Но Тёма уже все для себя решил.

— Может, будет так, а может, и нет, — тихо, но твердо заключил он. — Все равно наши отношения пора кончать.