|
— Так вот, видите ли, какая у нас произошла история… Среди персонала станции работала у нас тогда лаборантка Женя Ляпунова, тунгуска, молодая девушка, лет двадцати двух. Несмотря на свою молодость, она успела, еще будучи студенткой, участвовать в нескольких экспедициях: на Таймыр и в двух океанографических. Девушка она была удивительно жизнерадостная, заразительно веселая, но на работе — зверь: бывало, займется исследованием какой-нибудь новой интересной реакции бутана или холодильного гидрата и не выходит из лаборатории по двенадцати-пятнадцати часов кряду. По существу, она, конечно, была права: от ее зоркости, внимательности и добросовестности зависело многое в работе нашей электростанции. Ведь, в сущности, электростанция-то наша не тепловая и не гидравлическая, а именно химическая.
И еще у нас был там в это время монтер, подводник, ледовик — Корней Бойцов. Почти все внешние сооружения были в его ведении: и ледовые каналы для охлаждения соляного раствора, и транспортеры, и подводящая воду труба. Жан Кларетон остановился, увидев выражение лица Игната, явно ничего не понимавшего. Да и остальные ребята, как это видно было по их лицам, не намного больше понимали, хотя слушали они очень внимательно, даже с известным напряжением. — Да… — протянул он, проводя рукой по волосам, — действительно трудно будет понять всю эту историю, если не объяснить, хотя бы кратко, сущность рабочего процесса на электростанции. — Ну да, — улыбнулась Вера, — уверяю вас, это будет так же интересно, как и история Жени Ляпуновой и Корнея Бойцова. — Хорошо! — решительно заявил, усаживаясь поудобней, Жан Кларетон. — Так вот, как у нас дело обстоит. На нашей электростанции каждый генератор, вырабатывающий электрический ток, вращается, как и всюду на электростанциях, от своей турбины. Турбину же, как и всякую паровую турбину, вращает струя пара, бьющая в многочисленные лопатки, которые насажены на внешнюю окружность рабочего колеса турбины. Но мы отказались пользоваться обычным водяным паром. Как я уже говорил, для этого нужно много минерального топлива, которое в Арктике трудно достать и которым слишком дорого пользоваться. Уже давно известно, что некоторые жидкости кипят, превращаются в пар при гораздо более низкой температуре, чем та, которая необходима для превращения воды в пар. Такая жидкость, как, например, пропан, получаемый из нефти, остается в жидком состоянии лишь при температуре ниже минус шестьдесят шесть градусов Цельсия. Как только температура доходит до 66 и выше, пропан начинает кипеть и переходить в газообразное состояние. Родственный ему бутан начинает кипеть и переходит в пар при минус десяти градусах Цельсия. Если налить бутан в котел и погрузить этот котел в воду с температурой выше (теплее), чем минус десять градусов Цельсия, то бутан начнет превращаться в пар, и чем выше будет температура воды по сравнению с температурой жидкого бутана, тем энергичней будет происходить это парообразование. При соответствующих условиях пар получит такую упругость, что сможет производить необходимую работу: вращать турбину, двигать поршень и т. д. Вот для превращения бутана в пар к котлу и подводится вода из-под льда, температура которой всегда держится на уровне двух—четырех градусов выше нуля: лед ведь, как хорошее одеяло, защищает воду под собою от самых трескучих морозов… Но бутан обладает еще одним хорошим свойством: он не растворяется в воде. Это избавляет от необходимости помещать его в особый котел отдельно от воды. Можно его вводить в непосредственное соприкосновение с водой. В одном общем котле бутан и вода смешаются, и произойдет почти мгновенная передача тепла от воды к бутану без лишней траты тепла на согревание стенок котла. Отнимая у воды все ее тепло, бутан немедленно испаряется; в это же время, лишившись своего тепла, вода замерзает и превращается в крупинки льда. |
