На Оршанском направлении 11-я гвардейская и 31-я армия действовали неудачно. За весь день смогли с потерями продвинуться до второй линии обороны. Зато 49-я армия действовала успешно. Они смогли захватить плацдарм на правом берегу Днепра, до двадцати километров по фронту. Тут же в место прорыва ввели из наших тылов первый гвардейский танковый корпус генерала Панова и конно-механизированную группу генерала Плиева. Танкисты генерала Бахарова 26 июня прорвались к Бобруйску. Двумя сходящимися ударами войска Панова и Бахарова окружили немецкие 41-й танковый и 35-й армейский корпуса и начали методично сжимать мешок окружения, перемалывая вражескую технику и личный состав.

Командование решило забросить в немецкий тыл роту нашей разведки, усилив её взводом сапёров для диверсий в тылу врага, организации паники. Для этого была задействована Днепровская военная флотилия. Создана она была из кораблей Волжской военной флотилии в сентябре 1943 года, и входило в неё к весне 1944 года 140 судов, москитный флот, в том числе 16 бронекатеров, 10 сторожевых катеров, 40 речных тральщиков, 32 полуглиссера, два зенитных плавучих артдивизиона и плавучая артиллерийская батарея.

Когда вечером, готовясь к посадке, Илья увидел катер, расстроился. Судёнышко в семь метров длины на лёгкой речной волне раскачивалось с борта на борт. И никакой брони, катер сделан из досок. В средине стоит на треноге пулемёт «Максим». А приводит в движение утлую посудину двигатель от легкового автомобиля М-1 в 50 лошадиных сил. Катер мог развивать 35 км/час на спокойной воде и при экипаже в два человека мог брать на борт 15 бойцов. Переделанный в военный из прогулочного НКЛ-17 образца 1936 года доверия не внушал. Но у разведчиков и сапёров выбора не было, приказ надо выполнять. Когда стемнело, солдаты уселись на судёнышки. Разом взревели моторы, катера вышли на фарватер и набрали скорость. Шли вполне быстро, кое у кого встречным ветром сдуло пилотки. Перед немецкими позициями мотористы перевели выхлоп моторов в воду. Рёва теперь не стало, слышно было сильное бульканье. До этого десанта Илья считал, что служба в разведке самая рисковая среди армейских специальностей. Ошибался, у катерников не лучше. Не укроешься в окопе, катер на виду, защиты нет, кроме скорости и маневрирования. А потопят катер или ранят матроса, как спастись? Ведь никаких спасательных средств на катерах не было, вроде надувных жилетов или воротников, даже кругов.

Пятнадцать бойцов, с вооружением, сидорами с харчами и боеприпасами, катера взять не смогли, брали по отделению в десять бойцов.

Осадка у катеров малая, двадцать сантиметров, поэтому катера сначала шли вдоль левого берега Днепра, занятого нашими войсками. Потом Днепр делал поворот и полностью уходил на вражескую территорию. У катерников защита от попаданий одна – манёвр на скорости. Командир катера, пока немцы огонь не открыли, держал штурвал ровно, а как пулемёты у берегов бить стали, начал маневрировать. За плеском воды о днище, за гулом моторов никто стрельбы не услышал, а огоньки выстрелов увидели. У немецких ручных пулемётов пламегасители дают характерное пламя, в виде креста, не так, как наш ДП или ДШК.

Попали в катер или нет, Илья не понял, поскольку опасный участок проскочили. Полчаса ходу, и катера пристали к берегу. Бойцы выпрыгивали в воду, неглубоко было, по колено, передавали по цепочке ящики с патронами. Тут же, на берегу, их открывали, цинки перегрузили в сидоры. Одному человеку нести ящик тяжело, а двум – несподручно, если только по дороге. Командир роты определил направление движения. Для разведроты действия нехарактерные. Обычно в тыл забрасывали малыми группами, по пять-шесть человек, им укрыться легче, просочиться через посты, заложить взрывчатку, если поставлена задача взорвать объект. До разведчиков задачу не доводили, но взводные и ротные знали, как и командир сапёров.