Игорь Пронин. ПобегЧистилище - 8
Другие произведения, написанные российскими фантастами для межавторского цикла, являются их историями, Сергей Тармашев не является соавтором этих романов и не читает их. Создатель «Чистилища» дал литераторам полную свободу, разрешив войти в мир проекта, но сам он несет ответственность только за собственную книгу.
Осень
Тень над будущим
– Максим! – Алла, рыжеватая пятнадцатилетка, примчалась бегом и уставилась на него влюбленными глазами. – Максим, тебя Голова зовет! – Подождал бы – немного осталось! – проворчал Максим. – Что-то срочное? – А я не знаю! – Алла чуть смутилась. – Наверное, раз зовет. – Ступай! – посоветовал Валька. – Я один, по полкорзинки, потаскаю еще. Он когда тебя зовет, то что-то важное. Для обычных дел и Косой, и Андрюха сойдут, а тебя Голова уважает. – Уважает, как же! Сплюнув для солидности, Максим подпоясал ветхую рабочую рубаху тонким ремешком, найденным как раз при строительстве Цитадели, и отправился к главе общины. Денек выдался погожим, даже жарким, хотя осень уже вошла в силу. Почти все общинники, за исключением стражи и мелких, разбрелись по делянкам в лесу собирать урожай. Судя по тем корзинам, которые уже доставили в Цитадель, в этом году зимой придется серьезно экономить. Зато грибов уродилось на славу! Во внутреннем дворике Цитадели всюду висели аппетитные связки. Под ними копошились мелкие, которые встретили Максима дружным ревом – привлекали внимание. Где перешагивая через детей, а где и отодвигая их ногами, Максим пробрался к теплой избе. Голова стоял перед столом и теребил свою редкую, белесую бороденку. На столе перед ним лежали двое мелких, близнецы. Эту пару родила Татьяна, они были ее первыми и с самого начала оказались очень болезненными. Татьяна вроде бы выходила их, но мальчишки медленно росли и едва шевелились, даже ели плохо. Теперь оба лежали перед Головой. – Во как! – удивился Максим. – Сразу оба? – Ага, за ночь. У двери в погреб лежали, вот только что нашел, случайно. Сколько им? – По четыре должно быть, – припомнил Максим. – Таньке тогда тринадцать было. – Рано рожать в тринадцать! – поморщился Голова. – Но они разве слушают? Быстрей, быстрей, лишь бы не обратиться. Зря только на этих двух харчи переводили. Ладно, дело теперь прошлое. Я что тебя позвал-то… Надо их схоронить. – Ну… – Максим не понял, в чем проблема. – Ну да. А что? – Да то! – Голова прошелся вдоль длинного стола, стуча по дощатому полу босыми пятками. – В общем, летом Алешка чем-то в лесу отравился, помнишь? Ну, мелкий Алешка, конопатый такой. От Василисы. – Помню. – Максим пожал плечами. – Ему лет семь уже было. Поганок небось обожрался, дурень! Или ягод каких-нибудь. – Ну вот! Помнишь! – Голова сжал губы в тонкую нитку, будто не решаясь что-то сказать. – Я Андрея отправил в лес, прикопать его. Тогда не очень спокойно было, мутов вроде соседи видели за рекой… Он позвал своих приятелей, вот они и пошли: с колами, с кистенями. Я еще не хотел столько бойцов сразу отпускать, но Андрей меня не послушал. Он же как вымахал здоровенный – никого не слушает! Батя его обернулся в прошлом году, сам знаешь. Вот они и пошли Алешку того хоронить. – И что? – Максим начал терять терпение. – Ты дело-то говори, что ты как кашу по тарелке размазываешь? – Съели они его, – тихо сказал Голова. |
