— На, пей. Все сразу и до конца.

— Горько, — пожаловался Любомир, хлебнув. — Какой-то вкус…

— Зато крепко, — оборвала его ведьма. — Пей, не рассусоливай. Действовать нужно немедленно. Хорошенько запомни: первое. Пошли человека в стан Юлия, чтобы Святополка немедленно вернули. Я хочу его видеть. Второе: город немедленно запереть. Ворота закрыть, никого не выпускать.

— Зачем не выпускать? — усомнился Любомир, через силу дохлебывая терпкое вино с тухлым привкусом.

— Пей-пей, не рассуждай. Куда подевалась Нута?

— Она исчезла, говорю же. Ее там нет. Слово чести.

— Ладно, не мели ерунды — забилась в шкаф.

— Я смотрел везде. Умереть мне на этом месте.

— Разберемся. Значит, третье: пусть задержат Нуту, если она неведомым образом бежала. Скажешь, она украла… Или нет, скажешь, отравила. Немедленно разыскать, взять под стражу и вернуть.

— Отравила? — пробормотал Любомир, уставившись куда-то вбок. Он боялся задевать ведьму взглядом, слишком явно выказывать отвращение тоже не смел и потому блуждал вокруг и около, испытывая величайшие нравственные муки.

— Отравила? — задумалась Милица, словно эта мысль только сейчас пришла ей в голову. — Девчонка слышала наш разговор. Это хуже отравы. Все, иди распоряжайся.

Уже не сдерживаясь, государь бросился к выходу, но на пороге вынужден был задержаться.

— Стой! — вскричала Милица. — Застегнись, неприлично. И вот… — Она подобрала валявшийся на ковре меч — усыпанную драгоценными камнями игрушку, намотала перевязь на ножны и сунула это подобие свертка хозяину. — Мужчина не должен расставаться с оружием. Помни, что ты мужчина, и не роняй этого звания!

— Спасибо! — пробормотал государь, надеясь, что это все. Но снова был остановлен.

— Да! — крикнула старуха. — Четвертое: пусть оставят меня в покое. Нужно отдохнуть, и это пройдет, — она ухватила себя за космы.

Покинув наконец внезапно одряхлевшую, но бойкую еще супругу, великий государь Любомир Третий добрел до дворцовых сеней, так и не озаботившись при этом застегнуться, меч под недоумевающими взглядами челяди он нес под мышкой. Государь плохо понимал, куда идет. Оказавшись на крыльце, он опустился на ступеньку, испытывая неодолимую потребность передохнуть.

— Вот что, Филофей, — молвил он, опознав толстомясое, широкое лицо боярина, который склонился к нему в немой тревоге. — Я как будто бы занемог… Да… Нута… Вот, вспомнил. Дело, собственно, в том… я должен отдать четыре распоряжения. Подожди… Четыре…

— Нута? Принцесса Нута? — переспросил крайне озабоченный боярин.

— Да. Но это неважно. Она кого-то там отравила. Значит так, первое: закрыть городские ворота, чтоб ни одна собака… Ни одна собака, понимаешь?.. Дальше: Святополка вызвать, его ждет государыня. Принцессу Нуту найти. Спросить.

Толстые щеки Филофея дрогнули, он шлепнул губами и онемел. На крыльце и на улочке, где столпились набежавшие дворяне, наступила гробовая тишина.

— Это что получается: три? — проговорил Любомир, едва ворочая языком.

— Три, государь, — вымолвил Филофей, замирая от ужаса. — Четвертое распоряжение какое?

— Четвертое? — удивился Любомир, беспомощно оглядываясь, на кого опереться — и прислонился к плечу каменной химеры, которая сторожила крыльцо. — Четвертое? Черт!.. — государь понурился и просел.